Сережка полз, тихонько подвывая от страха. А еще он чувствовал, как время повернулось вспять, и одежда, что до сих пор была вполне удобной, стала обвисать на теле, словно мешковина, рукава рубашки удлинились, и мешали ощупывать путь, штанины болтались, словно какая-то злая сила разорвала их, а старенькие, но достаточно крепкие любимые кеды, оказались подобны калошам, что так и норовили слезть.
(Черт, малыш, тебе не кажется, что дело не в одежде, а в маленьком, испуганном, синюшном от ужаса, детском тельце?)
Больно уткнувшись головой в какую-то преграду, Сережка разлепил глаза. Путь, который был совсем близок, теперь отдалялся все дальше и дальше, по мере того, как он сам становился меньше.
Существо же, между тем, не думало отставать. Сережка не видел его, меньше всего на свете ему хотелось бы сейчас повернуть голову и обжечься об яростный взгляд существа. Его огромные глазищи светились в темноте, и кровавые отблески ложились на кучи старья, придавая им неприятный, зловещий вид.
Сережка пополз быстрее. Он обогнул щит, и вдалеке увидел контур двери, ведущей на голубятню. Только бы добраться до нее, а там…
(А что там, малыш? Ты пронесешься сквозь голубятню, оставив пыль оседать в маленьких ящичках, в которых когда-то голуби высиживали голубят, и остановишься у входа на чердак. В последний момент ты успеешь притормозить, ухватившись обеими руками за косяк, поскольку за дверным проемом, не окажется спасительной лестницы, и если ты, парень, думаешь, что полетишь, словно человек-птица, то ты глубоко ошибаешься, поверь. Нет, ты, конечно, полетишь, но только не вверх, а вниз, с пронзительным криком…)
Все что угодно, только бы убраться с этого чердака!
Ползти, не решаясь встать, боясь оглянуться. Ползти, срывая ногти, ползти, ударяясь головой и плечами о множество препятствий, которые даже не встречал, когда пробирался в глубь чердака, а теперь они вылезли из ниоткуда, чтобы нарочно мешать. Ползти, завывая, позабыв обо всем на свете, крича, умоляя, плача, но ползти…
Заветная дверь — она уже совсем близко. Казалось, протяни руку, и спасительный свет зальет каморку, заставив убраться проклятое существо. Оно уберется ко всем чертям, недовольно ворча, и тебе будет насрать на то, что оно осталось голодным, ты будешь стоять на голубятне, напрасно пытаясь восстановить дыхание, все еще не веря, что все обошлось, и осталась только одна проблема, как спуститься вниз.
Да, Сережка, давай, ползи. Еще чуть-чуть, совсем немного.
(Ползи парень, ползи. Ползи так быстро, как только сможешь… Твоей сучке до сих пор удавалось улизнуть, но не думаю, что ты будешь на столько проворен. Посмотри на себя — ты ползешь, пыхтя, смешно отставив зад, словно жалкий червяк. Я буду опалять твою спину своим зловонным дыханием! Возможно, это прибавит немного резвости, вольет толику силы в твои немощные коленки. Ползи же…)