(Хей-хо! А парень это…)
Существо выглянуло из шкафа. Красные фонарики глаз вперились в Надежду. Она замерла от ужаса. Бежать было некуда. Воздух в комнате сгустился настолько, что стало трудно дышать. Звуки пропали, исчезли куда-то, остались только бормотание существа, да ее хриплое дыхание.
В комнате запахло чем-то горелым. Существо выбиралось наружу, и Надежда смогла рассмотреть его полностью. Это было слишком кошмарным, чтобы казаться правдой. Как можно описать то, что не может быть описано обычными словами, образами? Словно мир сдвинулся, и разорвалась зыбкая граница между сном и явью, пропустив самое отвратительное чудовище, которое только можно представить.
Первобытный ужас сковал тело. Древняя, заложенная в генах память проснулась, связала по рукам и ногам, не оставляя шанса убежать, скрыться — потому что от этого невозможно убежать, как невозможно убежать от себя самого, от своих ночных страхов. Ожившие монстры, что может быть страшнее? — только осознание того, что нет спасения из этого кошмара, и нужно успеть насладиться оставшимися секундами, втянуть напоследок прогорклый воздух, понимая, что лучше его нет ничего на свете, осмотреться вокруг, впитывая темноту спальни, ибо это последнее, что увидят глаза, до того, как существо вонзит свои острые когти, вырывая увиденное из окровавленных глазниц.
(Хей-хо, детка! Твой взгляд стечет под его пальцами, мутными каплями, словно слезы!)
Существо было похоже на отражение тьмы, в зеркале страха. Неправдоподобно длинные руки-лапы, с утолщениями на локтях, покрытыми взбугрившимися складками кожи, короткая шерсть, непонятно бурого цвета. Худые ноги, с торчащими коленями, покрытыми все теми же кожаными складками. Абсолютно лысый череп, обтянутый морщинистой кожей, уши летучей мыши, торчащие вверх, прислушивались к каждому шороху. Почему-то Надежде показалось, что существо слышит ее страх, слышит, как сердце пропускает удары, сбиваясь с ритма. Огромная пасть ощерилась сотнями мелких, но, тем не менее, острых (достаточно острых для того, чтобы терзать твою слабую плоть, дорогуша), над сплющенным, похожим на свиной пятачок, носом, горели ненавистью два глубоко посаженных глаза.
Существо повело взглядом, ловя в перекрестии глаз ее испуганный силуэт. Впалая грудь чуть вздымалась, словно существо не могло привыкнуть к воздуху этого мира. За плечами виднелся небольшой горб. Существо раскрыло пасть, из которой дохнуло отвратительным смрадом. Надежда задохнулась от омерзения.
Оно тянуло к ней свои лапы, приближалось, ковыляя на тонких длинных ногах. Надежда слышала, как острые когти существа царапают пол.