Она осталась сидеть, вслушиваясь в монотонную песню уходящей осени — за окнами опять пошел дождь, и если выключить свет, можно увидеть как по черным стеклам окон сбегают вниз серебристые дорожки слез умирающей природы.
Осень уходила, и Надежда провожала ее без всякого сожаления.
Осень утраченных надежд и разбитых иллюзий — уходи прочь, растворяйся в дождливых сумерках. Покойся с миром золотая красавица. И пускай снежные метели придут на смену мертвому спокойствию засохших листьев, что укрыли желтым ковром остывающую землю.
Аминь детка…
Декабрь порадовал жуткими холодами и толстым слоем снега. Сергей с удовольствием потянулся и открыл глаза. Настоящая зима — за окном огромные сугробы, а в комнате тепло и уютно. Под тяжелым пуховым одеялом сладко посапывает супруга, укутавшись, словно бабочка в кокон, в библиотеке гудит обогреватель, а внизу на кухне, уже заждался старинный, пузатый чайник с отлетевшей эмалью, и дребезжащей крышкой.
Сергей прогрохотал по ступенькам, наполняясь кипучей энергией. Вскипятил чай, приготовил бутерброды с ветчиной, вернулся с подносом в спальню и растолкал полусонную жену.
— Вставай, лежебока — проспишь второе пришествие…
Надя недовольно засопела, пытаясь завернуться плотнее в толстое одеяло. Но Сергей не собирался сдаваться так легко. С горем пополам, он водрузил поднос на кровать, лишь чудом ухитрившись не разлить чай.
— Завтрак в постель подан, мадам! — Торжественно произнес он, и попытался изобразить некое подобие поклона, но в результате чуть не опрокинул завтрак на проснувшуюся супругу.
Надежда с тоской смотрела на аппетитные бутерброды, глотая слюну:
— Мне только чай, если можно…
Сергей не возражал. Без зазрения совести он умял обе порции, и умчался переодеваться.
Надежда проводила мужа взглядом и нехотя выбралась из постели. В последние дни она чувствовала странную опустошенность. Словно огромный невидимый паук вцепился в нее, высасывая силы, оставляя сморщенную, дряблую оболочку, лишенную желаний и чувств.
Спустилась в ванную, привычно рассматривая трещинки на холодном кафеле. Внизу было холодно. Она умылась, пытаясь придти в себя, вытащила весы, и обречено встала босыми ногами на рифленую поверхность. Вот он момент истины — бесстрастный советник расскажет, чего стоит никчемное, среднестатистическое тело…
Сергей вышел на улицу, щурясь от яркого света — снег блестел на солнце мириадами сверкающих искр. Он протопал до сарая, и с трудом открыл озябшими пальцами покрытую инеем дверь.
— Брр…, ну и холодина!