Впрочем, остальные пассажиры будто не замечали суровых пейзажей по обочинам разбитой дороги. Не видели опустевших жалких деревенек, не замечали частые, безжалостные вырубки и гари, заболоченные и отвратительно воняющие.
Порой лес почти смыкался. Сквозь трещины в асфальте проросла трава, и корневища древних елей рвались наружу, крепкие и вздутые, словно варикозные вены грузной старухи. Автобус подбрасывало на них, Тамара бледнела, стискивала зубы и проклинала собственную бесхребетность: ведь не хотела же ехать!
Тамара не запомнила, как они добрались до Ипатовки. А чуть позже – тяжеленный рюкзак за спиной превратил ее почти в зомби. Тамара брела последней в цепочке «искателей счастья». Она и не заметила, как миновали деревню. Едва передвигала ноги и больше всего на свете боялась упасть.
Огромный рюкзак просто раздавит ее!
В странном забытьи Тамара протискивала сквозь колючие ветки, пальцами обирала с лица рваную паутину и слабо улыбалась Крысу, когда бультерьер подбегал к ней отметиться и совал влажным носом в ладонь.
Тамара пришла в себя лишь на крошечной поляне. Ткнулась в спину остановившейся вдруг Кати и замерла, покачиваясь и тупо тараща глаза. Как сквозь вату доносились чужие озабоченные голоса, смысла слов она не понимала.
Потом с Тамары сняли рюкзак – кажется, Лелька с Мишей, – и она кулем упала в траву. Лежала, разбросав руки в стороны, и влажное низкое небо пульсировало над ее головой в унисон частившему сердцу.
Тамара безразлично думала: «Мне не встать. И ладно. Пусть бросают здесь. Лучше умереть, чем ТАК мучиться…»
Плечи горели, каждая мышца ныла и молила о милосердии, лежащий рядом рюкзак бросал в дрожь.
Наконец верхушки елей перестали раздваиваться. Тучи уже не давили на грудь, и дыхание выровнялось. Тамара только сейчас почувствовала под спиной камень и со стоном перекатилась в сторону. Легла поудобнее и бессмысленно улыбнулась: она в жизни не ощущала подобного блаженства!
«Только ради этого стоило пойти в поход. Именно в такие минуты понимаешь, насколько прекрасна жизнь».
Гул в ушах прекратился и распался на отдельные голоса. Тревожные голоса – мысленно уточнила Тамара.
– И что нам теперь делать?
Тамара обернулась на испуганный Катин возглас. И хмуро усмехнулась: все в сборе. Никто, кроме нее, не валяется трупом посреди поляны. Все на собственных ногах и вполне бодрые.
«Может, у них рюкзаки полегче», – уныло сказала себе Тамара.
Тут она не вовремя вспомнила, как пыталась сдвинуть с места Колин рюкзак – еще на автовокзале, – помрачнела. Получалось: она здесь самая слабая.