– Ты о чем? – удивился Саша.
– Ну… о Колиной статье.
Миша зло сплюнул. Коля виновато улыбнулся. Лелька посмотрела на часы. Катя укоризненно произнесла:
– Не буди лихо, пока оно тихо.
И будто нажала на невидимую кнопку: летние сумерки разорвал пронзительный, тоскливый вой.
Все вскочили. Снежана сжалась в комок и заскулила от страха. Коля трясущимися руками потянул к себе горящую ветку. Миша беспорядочно размахивал ножом, ухватил его с расстеленной клеенки. Саша вдруг оказался рядом с Катей. Стоял вплотную и поддерживал ее за локоть.
Тамара зачем-то схватила Крыса на руки и судорожно прижала к себе. Разбуженный диким воем бультерьер таращил на хозяйку круглые глаза, не в силах понять, что происходит.
Одна Лелька осталась сидеть на месте. Налила себе остывший чай и демонстративно начала пить.
Страшный вой прекратился так же внезапно, как и начался.
Снежана упала на покрывало и выдохнула:
– Что это, а? Волки?
– Если и волки, то летом они не опасны, – спокойно заметила Лелька и взяла конфету.
– Ну у тебя и нервы, – потрясенно признал Миша. Потом показал Снежане кулак и прорычал: – А ты придержи язык в следующий раз!
– Да что я такого сказала?!
– То! Нечего каркать!
Тамара по-прежнему завороженно смотрела на лес. Ей казалось, что он нехорошо ожил, она едва ли не слышала какие-то вздохи, шорох, хруст, шелест и странные всхлипы. От усилий хоть что-нибудь рассмотреть уставшие глаза слезились. Тамара старательно таращила их, страшась моргнуть.
Чудилось: стоит отвести взгляд, и из ельника бросятся на них страшные звери. Тамаре почему-то не верилось в волков, слишком обыденно на фоне происходящего. В голове мелькали смутные образы чудовищных тварей из фильмов ужасов, за плотным забором черного ельника уже перемигивались багровые огоньки их глаз, на нее явственно дохнуло смрадом…
Вдруг вспомнилось – «С-с-стр-р-ра-а-аж-ж-ж…»
Тамара непроизвольно попятилась. Катя за ее спиной удивленно прошептала:
– А Крыс даже не гавкнул.
– И понятно, – проворчал Миша. – У меня тоже дыхание сперло, до сих пор не по себе.
Их будничные голоса вывели Тамару из оцепенения. Она вздрогнула и опустилась в траву там, где стояла. Ее до сих пор трясло, а во рту остался неприятный солоноватый привкус, она нечаянно прокусила нижнюю губу.
Снежана внезапно тоненько рассмеялась. Катя успокаивающе похлопала ее по плечу, но Снежана сбросила ее руку и вызывающе воскликнула:
– Думаешь, истерика?
– А что, нет? – заинтересовался Миша.
– Я не Катька, чтоб ты знал! К мужикам не липну! Мол, ах-ах, как мне страшно, пожалей, Сашенька, несчастную, где там твое крепкое плечо, дай прислонюсь!