Бородач звучно крякнул и снова забегал вдоль болота. Поминутно оглядывался на него и бормотал что-то. Тамара далековато сидела, не все слышала.
«Охота была из трясин тягать всяких замарашек… – обрывочно доносилось до нее. – Тепереча ломай вот голову – где дуреху пристроить… – Тамара напрягла слух. – Куда только подевались ее, как есть непутевые, приятели, леший их побери! – Она невольно фыркнула. – И еще раз побери, в строй поставь и маршировать заставь, и чтоб обязательно затылок в затылок…»
Тамара злорадно наблюдала за метаниями бородача и прозевала момент, когда Крыс вывернулся из-под руки. Пес бросился к незнакомцу, пристроился у его правой ноги и принялся метаться радом. При этом преданно задирал голову и сочувственно сопел.
Бородач бультерьера не гнал. Напротив, наклонился, ласково потрепал по голове и гулко вздохнул:
– Эхма, божья тварь! На четырех лапах и с хвостом…
– О-о-о, – с фальшивым восхищением воскликнула Тамара, – ты и считать умеешь!
Не обращая на нее внимания, бородач с нажимом закончил:
– На четырех лапах, с хвостом, а не без понятия! Ядом не брызжешь аки змея подколодная, в сердчишке малом благодарность держишь. А ведь не тебя спасал, и ничегошеньки ты Господу нашему не обещал, не клялся, святая ты душа…
Тамара схватилась руками за горящие щеки и отвернулась. В голове стучало: «Он прав. Хоть и гад, каких мало. А я-то… я!»
Она, картинно стиснув руки – опять-таки по правилам, – лихорадочно зашептала:
– Господи, последняя просьба. Сделай так, чтобы ЭТОТ оказался женат!
И тут же в панике прижалась к шершавому сосновому стволу: болото ответило ей дьявольским хохотом!
Сгустившийся к вечеру туман странно искажал звуки. Казалось: сама трясина смеялась над ней. Давилась собственными миазмами, кряхтела, стонала и выплевывала, выталкивала из себя этот жуткий, гомерический хохот.
Побледневшая, дрожавшая Тамара обхватила себя за плечи и беззвучно взмолилась: «Прости! Я… сдержу слово! Вот, прямо сейчас, сею секунду… Все! Я уже кротка и послушна!»
Бородач широко перекрестился. Погрозил болоту огромным кулаком и бесстрашно гаркнул неизвестно кому:
– От я тя, гаденыш, попадись только!
Тамара вздрогнула от хриплого рева и испуганно пролепетала:
– Это… вы кому?
Бородач обернулся к ней, и Тамара впервые пожалела, что грубую, заросшую рыжими волосами физиономию прикрывает густая сетка. Ей вдруг захотелось увидеть глаза незнакомца. Раз уж… Ну…
Она покраснела и глупо повторила:
– Вы кому кричите?
Бородач пожал плечами и зло буркнул:
– А лешему!
– Кому?!
– А пущай таку какофонию не устраивает! В ушах ажно звенит!