Несколько успокоившись, Грозный опустился в кресло. Какое-то время сидел молча, прикрыв глаза ладонью. Произнес наконец тоном слабым и болезненным, не отнимая от лица руки:
— Так кто, ты говоришь, Мокейка, подстрекал супротив меня умышлять?.. Указывай смело, не боись, людишек этих, почитай, и в живых-то уже нет… Да ты встань, встань с колен, а то холодно тут, не ровен час застудишься…
Следуя приказу, Серпухин поднялся на ноги. Чужие, не по размеру, порты спадали, и он вынужден был подтянуть подхватывавшую их веревку. Царь его не торопил.
— Вижу, человек ты благонамеренный, так зачем запираться…
Убаюканный смиренным тоном чернеца, Мокей попытался было отговориться:
— Государь милостивый, чтоб мне в аду гореть, не было этого, не было!..
Сидевший расслабленно в кресле царь едва заметно улыбнулся:
— Ну, зачем же так сразу в аду, жди, когда тебя туда черти стащат! Гвоздюшко, освежи Мокейке память, только особенно-то не усердствуй, а так, любя…
Не успел Серпухин моргнуть глазом, как на его запястье сомкнулись пальцы палача, и он ощутил нечеловеческую боль от прикосновения к руке снятого с углей железа. Глаза несчастного полезли из орбит, крик первобытного ужаса застрял в горле. Что произошло дальше, Серпухин вспомнить впоследствии не мог, да и сам не поверил бы случившемуся, если бы ему об этом рассказали. Вырвавшись из лап палача, Мокей нанес Гвоздю удар в живот такой силы, что того отбросило в угол и он рухнул всем телом на раскаленный добела горн. Камера пыток содрогнулась от душераздирающего звериного вопля, но наслаждаться видом поверженного мучителя Серпухину было недосуг. Распахнув незапертую дверь, он уже бежал по коридору к ведущей вверх лестнице, выскочил мимо околачивавшихся тут же стрельцов на улицу и понесся что было сил к Соборной площади. За ним уже гнались, за спиной слышалась ругань и бряцание оружия. От церкви Рождества Христова наперерез беглецу бросилась стража.
Серпухин свернул к мосту через Москву-реку, мчался так, как не бегал никогда в жизни, но вдруг поскользнулся на мокром булыжнике и начал падать. Падал долго, очень долго, так долго падал, что успел подумать: «Господи, как жалко, что жизнь такая никчемная и короткая!..»
Затея порыбачить была изначально обречена на неудачу, но и выбора у Васки Мерцалова не было. Какой может быть клев при такой мерзкой и ветреной погоде, когда хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Одно слово, что весна, а хуже дождливой и слякотной осени. Впрочем, в жизни надо делать и бессмысленные вещи. Это только кажется, что они приводят лишь к потере времени, на самом деле от них бывает большая польза, просто она не лежит на поверхности. И потом, если обещал, то обещание свое кровь из носу надо выполнять.