— Этот, государь! — ответил эхом один из стоявших за спиной пленника стрельцов и пнул Серпухина для острастки носком сапога.
— Да, теперь и сам вижу, что он. Ну, здравствуй Мокейка! Вдоволь ли набегался? — Грозный опустился в поданное ему кресло. — Зачем же ты в бега-то пустился, собачья твоя голова? А с Гвоздем моим что сотворил? Он, поди, до сих пор в избе отлеживается, а может раб Божий и отойти. Добрый был заплечных дел мастер, умелый…
Серпухин, понурившись, молчал.
— А теперь поведай, где все это время от людей моих хоронился. Искали тебя, долго искали, ан нашли только сейчас…
Мокей еще ниже опустил голову.
— Отвечай, когда государь спрашивает! — ударил его по спине стрелец.
Но царь насилия не одобрил. Продолжал голосом тихим, только что не ласковым:
— Не торопи его, Мокейка сам все расскажет. И кто из бояр науськивал на меня умышлять, и с кем уговор был, и что посулили… — Грозный вдруг втянул расширившимися ноздрями воздух. — Что за вонь, будто в свинарнике? От тебя, что ли, смердит?
Продолжавший стоять на коленях Серпухин поднял на царя глаза.
— Одежонка, государь, не моя…
— Кто посмел подменить? — все тем же спокойным и на удивление ровным голосом поинтересовался Иван Васильевич. — Вы?
Стрельцы за спиной Мокея поспешили откреститься:
— Те, кто его нашел, государь, они, супостаты!
В выражении лица Грозного, казалось, ничего не изменилось:
— Повесить, — сказал он тихо и продолжал: — Ну так как, Мокейка, чем я тебе, голубь сизокрылый, не угодил? Помнится, ты намекал, что и сам не прочь занять мое место…
«Шепетуха, сволочь, настучал!» — В памяти Мокея тут же всплыл вертлявый, с хитрой физиономией человечек, его лысая, на тонкой шее, ушастая голова. Серпухин тяжело вздохнул:
— Навет это, великий государь, клевета!
Грозный усмехнулся, по всему было видно, не поверил:
— Вряд ли, Мокейка, это вряд ли! Хотя Гвоздь с подьячим действительно переусердствовал. Да и Шепетуху мы давно приметили: жулик он большой и сукин сын, но государю слуга верный. Впрочем, ты прав, лишний раз повисеть на дыбе никому не помешает! Преданность — такая вещь, ее постоянно требуется доказывать… — Он поднялся на ноги, нахмурился. — Недосуг мне сейчас с тобой разговаривать, послов надо принимать, а вот поутру…
Царь направился было к двери, но Мокей изловчился и в отчаянном прыжке, словно вратарь, обхватил его сапоги руками. Стрельцы не успели упредить.
— Государь, Христом Богом молю, выслушай!
Конвоиры уже отрывали наглеца от Грозного, но Серпухин цеплялся за него, как за последнюю соломинку:
— Одно только слово!..