К ним подошла консультант, девушка-азиатка.
— Вас проводить в примерочную?
— Нет, спасибо. Мы все берем, — сказала Карли и улыбнулась Реджине.
* * *
Когда Себастьян открыл дверь, Реджина с удовольствием отметила, что теперь ее очередь делать сюрприз. Себастьян улыбнулся и принял у нее два вещмешка.
— Неделю ты со мной не разговаривала и вот решила переехать ко мне? — пошутил он, явно обрадовавшись ее приходу.
Реджина — в пику своей недавней привычке защищаться и отводить взгляд — сразу же посмотрела ему в глаза. Да, она на верном пути. Только бы план сработал.
— Ну, молчание не сильно помогает. Я решила сменить тактику.
Внутренне содрогаясь, она улыбнулась. Что, если он скажет «нет»? Назовет Реджину глупой и не примет условий?
Себастьян тем временем взял ее за руку и отвел в гостиную.
— Чего же ты добивалась молчанием? — спросил он, присаживаясь рядом с Реджиной.
— Думала. Мыслить здраво в твоем присутствии не получается. Голова как в тумане. —
Даже сейчас мысли путались, Реджина рядом с Себастьяном распускалась, словно цветок, и тянулась к нему, как к солнцу. — Надо понять, чего я хочу и что могу дать сама.
— Если честно, не понимаю, о чем речь. Мой опыт эмоционального сближения с женщинами — как зародыш. Страшный и недоразвитый.
Реджина судорожно сглотнула.
— На прошлой неделе, сразу после бала в «Джейн», я сказала, что хочу от нашей связи большего, хочу узнать тебя ближе. Ты разозлился, едва я вспомнила о рассказе Маргарет.
Наверное, я сама виновата, разговоры так не начинают… Однако ты дал понять, что подобной близости не желаешь. На том можно было поставить точку, так?
Себастьян кивнул.
— И потом…
— Да-да, потом, — протараторила Реджина. — Ты перехватил меня после работы, попытался разговорить, и я сказала… не помню уже, что я там наговорила.
— Если коротко, то нечто вроде: тебе чего-то мало, а я опоздал дать большее, — напомнил
Себастьян, глядя на Реджину с неожиданной теплотой.
— Да, вроде того… Ты пошел мне на уступки, однако я заперлась, не захотела позировать тебе. Чувствовала себя загнанной в угол, боялась все испортить.
Реджина сморгнула, чтобы — не дай бог — не покатились по щекам слезы. Но они все же пролились, и Себастьян смахнул их.
— Ты ничего не испортишь, Реджина.
— Да, пожалуй, лучше сказать «ограничу».
— У всех есть свои пределы. Мы ведь говорили об этом в самом начале.
Реджина кивнула, и Себастьян обнял ее. Некоторое время они сидели молча.
— Реджина? — тихо произнес Себастьян.
— Да?
— Что у тебя в сумках?
— Ой, совсем забыла… В них то, ради чего я пришла. Будешь меня фотографировать.