Она моментально сообразила, что нужно сделать. Отвернувшись от окна, мадам спустилась на первый этаж и разыскала Ферта, служившего у нее охранником и дворецким.
— Я хочу, чтобы ты запер садовую калитку, — сказала она ему. — И не спускай глаз с Иден. Куда бы она ни пошла, ее всегда кто-нибудь должен сопровождать. И так будет до тех пор, пока мы не посадим девушку на корабль, который доставит ее в Курдюфан.
Две недели спустя Иден в сопровождении двух доверенных эмиссаров султана, на головах которых красовались огромные тюрбаны, взошла на борт английского корабля под названием «Летящий жаворонок». С собой на корабль она взяла подаренные ей роскошные наряды. Однако скромная золотая цепочка с медальоном, висевшая у нее на шее, значила для нее больше, чем дорогие, изысканные платья и те двадцать пять тысяч фунтов стерлингов, которые заплатил за нее султан.
Иден так и не удалось попрощаться с Мэри.
И вот теперь, поднимаясь по корабельному трапу, она сжимала в руке медальон и молилась, внимая совету, который дала ей Мэри.
Вступив на борт корабля, Иден сразу поняла, какая жизнь ожидает ее в гареме султана. Эмиссар султана Назим приказал запереть ее в каюте. Ей даже не разрешили посмотреть на то, как корабль отплывает от лондонской пристани. Капитану и экипажу корабля было запрещено с ней разговаривать.
Просидев несколько часов в душной каюте, она пожаловалась Назиму, заявив, что без солнца и свежего воздуха может заболеть. Назим согласился выпускать ее из каюты и разрешил гулять по палубе два раза в день. Так сказать, для здоровья. Каждый раз, когда Иден выходила из своей каюты, он заставлял ее надевать плотную темную вуаль, которая укрывала ее с головы до ног. Кроме этого, за Иден, словно тень, повсюду следовал массивный и неповоротливый великан Гади. Разговаривать с ней мог только Назим.
На второй день плавания, совершая вечернюю прогулку по палубе, Иден услышала, как капитан Салливан разговаривает со своими матросами.
— Попрощайтесь с Англией, ребята, — сказал он. — Вы снова сможете увидеть ее только через год.
В отличие от Иден экипаж корабля не обратил на его слова никакого внимания. Подойдя к самому борту, она посмотрела на горизонт, на серовато-зеленую линию берега, которая становилась все меньше и меньше.
«Интересно, Мэри все еще молится за меня?» — подумала Иден.
— Шторм собирается, — сказал Назиму капитан Салливан. Они разговаривали, прогуливаясь по палубе, и постепенно приближались к Иден. — Нам предстоит тяжелая ночь.
— Что вы собираетесь предпринять? — спросил Назим. Он говорил по-английски с сильным восточным акцентом. Сняв европейский костюм, араб снова облачился в широкие одежды жителей пустыни, в которых они с Гади чувствовали себя гораздо комфортнее.