— Можно напроситься к вам в клиенты?
И он сказал:
— Считайте, что вы уже в списке.
И все прошедшее вмиг поблекло, отошло на второй план, все, включая его мучительную страсть к Одри Сингер, и настоящее стало всевластным, а впереди маячило будущее — загадочное, опасное, манящее.
Вот так начался их роман. Когда гости разошлись, Боббо и Руфь помогли Мэри Фишер добраться до дому. Свой «роллс-ройс» она припарковала очень лихо (не терпелось повеселиться), но крайне неудачно: машина стояла так, что мешала нормальному движению транспорта, и пока Мэри Фишер вертела хвостом и пускала пыль в глаза хозяину дома, подъехала полиция, и машину отбуксировали неизвестно куда.
Ерунда, сказала она беспечно, утром ее слуга Гарсиа съездит и пригонит эту дурацкую машину обратно. Но это завтра, сказала она, а сегодня, может быть, Руфь и Боббо смогут подкинуть ее до дома, тем более что ехать к ней как раз мимо них?
— Ну, конечно! — вскричал Боббо. — Конечно, сможем! О чем речь?
Руфь подумала, что Мэри Фишер просто оговорилась и на самом деле к ним нужно было ехать мимо нее, но когда Боббо затормозил на углу Райской авеню и Совиного проезда, с явным намерением высадить Руфь и двигаться дальше, она осознала свою ошибку.
— Да уж подвезите ее к дому, — с королевской снисходительностью, которую Руфь не сможет простить ей до конца дней своих, сказала Мэри Фишер, но Боббо только рассмеялся:
— Кому-кому, а Руфи бояться нечего. Она сама кого хошь напугает, правда, дорогая?
И Руфь преданно отвечала:
— Не беспокойтесь обо мне, мисс Фишер. Понимаете, наш дом в конце тупика, в темноте пока развернешься — намучаешься! И дети дома одни, Я уж лучше сама добегу, быстрее будет.
Ее все равно никто не слушал, поэтому она открыла заднюю дверь (Мэри Фишер сидела впереди, рядом с Боббо) и стала выбираться из машины; и прежде чем дверь захлопнулась, она услышала, как Мэри Фишер сказала: «Вы будете меня проклинать — ко мне ведь ехать на край света. Почти на берег моря. Вернее, не почти, а прямо на берег». И Боббо ответил: «Вы думаете, я не знаю, где вы живете?» И тут дверь закрылась, и Руфь осталась стоять в темноте. Взревел мотор, и машина рванула с места, и через мгновение мощный красный свет задних огней поглотила ночь. С ней Боббо отродясь так не ездил — вжик, вжик! А уж как она боялась доставить ему малейшее неудобство, о чем-то попросить: куда-нибудь подбросить, за чем-нибудь съездить. Он такую историю вечно раздует — лучше не связываться. И как это у Мэри Фишер хватает нахальства? И, главное, как так получается, что он не злится на нее, а, наоборот, млеет от радости. Шутка сказать — подкинуть до берега! А Руфь будет шлепать в темноте под дождем, лишь бы сэкономить пятнадцать секунд его драгоценного времени!