Гарсиа надулся, замкнулся и велел, чтобы утренний чай отныне подавала горничная.
Когда Гарсиа увидел, как к Высокой Башне подкатывает такси и из него выходят Руфь и дети, он испытал мстительную радость. Если появилась Руфь, готовься к сюрпризам, это он уже усвоил. Как-то раз она была приглашена на ужин, и что же? Насквозь прорвала дорогой персидский ковер и залила красным вином белую кружевную португальскую скатерть — пятно так и не удалось вывести, даже с помощью химчистки.
Мэри Фишер уединилась с Боббо в своем кабинете, где они и находились, когда к дому подъехала машина. Гарсиа счел своим долгом предупредить их по внутреннему телефону, но ни Мэри, ни Боббо трубку не сняли. По-видимому, догадался он, слишком заняты любовью, чтобы отвлекаться на звонки. Он рассердился и почувствовал себя обездоленно и неуютно — точно петух в курятнике, когда одна из хохлушек отдает предпочтение другому, младшему по званию.
Руфь позвонила в колокольчик на массивной дубовой двери. В ту же минуту к двери, как оглашенные, рванулись доберманы — загавкали, запрыгали, сотрясая толстые доски. Гарсиа услышал, как жалобно заверещали до смерти перепуганные дети. Приструнив собак, он открыл дверь.
— Я хочу видеть своего мужа, — заявила Руфь, пытаясь перекричать весь этот гвалт. — А дети желают видеть своего отца.
Она стояла на крыльце подобно каменному изваянию — гигантская шахматная фигура, тяжеловесная черная ладья, явившаяся бросить вызов хрупкой, выточенной из слоновой кости белой королеве. Псы заскулили и умолкли. Гарсиа показалось, что в ее глазах он видит то же выражение, тот же красноватый отблеск, что был в глазах его матери в день, когда она вышвырнула забулдыгу-папашу из дому, не побоявшись, что он прибьет ее. Гарсиа перекрестился. От Руфи слегка попахивало дымом, и это навело его на мысль о геенне огненной. Он отступил в сторону, и она вошла. Она внушала ему страх — и в то же время желание помериться силами. Гарсиа, к услугам которого было целых пятеро на все согласных сексуальных партнеров — три любовницы и двое любовников, — считал, что ему сам дьявол по плечу. Отчего бы и не потягаться с ним? Против страха одно средство — заставить его отступить.
— Где они? — спросила она, и Гарсиа глазами показал наверх. Он не видел причин выручать Боббо и Мэри Фишер — сами заварили кашу, сами пускай и расхлебывают. Руфь коротко кивнула и стала подниматься наверх по винтовой лестнице, которая вилась вдоль центральной оси здания. Ступеньки были широкие, низкие, прохладный камень укрыт теплым розовым ковром. Дети плелись за ней, хныча, почему нет лифта. Руфь вздымала свои необъятные телеса все выше и выше, виток за витком, с поразительным проворством. Гарсиа, замыкавший процессию, вдруг подумал, что, может быть, ему удалось бы с ней совладать — и тогда она одна с лихвой заменила бы его трех нынешних подружек. Ритуал ухаживания, который в обязательном порядке требуют соблюдать эти деревенские дуры, сразу сократится на две трети, а эффект тот же. Память с готовностью подсказала нужное выражение: «брать товар оптом».