— Неважно, сколько ты живешь, — сказала на это Руфь, — важно как.
— Да-да, все понятно, — сказала миссис Трампер. — Но в результате я имею незанятую койку и подозрительно высокий процент смертности. Кому это понравится?
Руфь известила миссис Трампер о том, что миссис Фишер, по настоянию ее дочери, отпущена к ней до следующего утра.
— Да пусть делают, что хотят, — махнула рукой миссис Трампер, — лишь бы компенсации не требовали. Кстати, сама я ничего не имею против этой старой грымзы — наоборот. Она хоть не такая зануда, как остальные. В заведениях вроде нашего недолго и помереть со скуки. И ведь мрут, что интересно! Взять эту миссис Свит — наглядный пример. Ладно еще матрас в приличном состоянии оставила. И на том спасибо.
— Да, кстати, — сказала Руфь. — Я подумала, что пора вам сообщить: в последнее время у миссис Фишер кровать что-то сыровата.
— Сыровата?! — взвизгнула миссис Трампер. — Точнее!
— Мокрая.
— Все ясно — недержание! — поставила диагноз миссис Трампер, и все ее недавнее расположение к миссис Фишер как рукой сняло — она немедленно вскочила с кресла, настроенная действовать самым решительным образом.
— Если то, что вы сказали, подтвердится, — говорила она, грозно устремляясь вверх по лестнице, — значит, дело принимает серьезный оборот. Но я обязана лично все проверить. Чтоб потом не говорили, будто в Рествуде с кем-то обошлись бессовестно или бессердечно.
Миссис Трампер ощупала и обнюхала матрас миссис Фишер.
— Такое за один-два раза не устроишь, в чем в чем, а в этом я разбираюсь. Когда это началось?
— Наверно, с месяц тому назад, — сказала Руфь. — Я не хотела вам говорить, жалела миссис Фишер. В сущности, она ж не виновата.
— Вы уволены! — заорала миссис Трампер, бурля и клокоча от праведного гнева. — Полюбуйтесь, во что превратился матрас!
Матрас действительно был мокрый насквозь. С недавних пор Руфь вместо хереса стала приносить миссис Фишер пиво, не очень крепкое, зато в изрядном количестве.
Миссис Трампер позвонила Мэри Фишер и объявила, что миссис Фишер ни на каких условиях не может быть принята назад в Рествуд — ни завтра, ни вообще когда-либо. Рествуд — это пансионат для престарелых, а не богадельня для выживших из ума старух, которые к тому же мочатся под себя.
— Иными словами, вы желаете повысить плату за необходимость чаще менять белье и всякое такое, — сказала Мэри Фишер. — Я, конечно, заплачу, выбора у меня нет. Но это чистой воды вымогательство.
— Вы, наверное, меня не поняли, — сказала миссис Трампер. — Просто всему свой срок. Недаром говорят: до поры у норы, а в пору — в нору. Вот так и ваша матушка, мисс Фишер, — видно, пришла ей пора заползать в свою нору. Обратно я ее не приму.