Наконец Дмитрий решил, что пора, и завел автомобиль. В ночи и без того не отличающийся тихим шепотом, а тут еще и лишенный глушителя, двигатель взревел как взбесившийся зверь. Загорелись фары и фароискатель, а затем колеса вгрызлись в мягкий грунт и понесли загонщика вперед.
Соловьев намеренно все время ехал на второй передаче, чтобы поддерживать приличную скорость, двигателю приходилось держать такие большие обороты и так рычать, что у Дмитрия складывалось ощущение, что вот еще малость, еще чуть-чуть – и его многострадальное авто накроется медным тазом. Вдобавок к этому он не прекращая давил на клаксон, издавая весьма внушительные звуки сигнала, – стоял тут не стандартный уазовский, а куда мощнее.
Видя и слыша странного, неизвестного, а оттого еще более страшного зверя, три глаза которого горели огнем, наблюдая пламя извечного своего врага, вытянувшегося в линию, чуть поодаль, мамонты все же не выдержали и побежали в единственный еще остававшийся для бегства проход: вдоль берега озера. Для своих габаритов они набрали весьма внушительную скорость, только побежали не все.
Одна, самая большая самка, осталась на месте, угрожающе поводя бивнями и намереваясь дать отпор неизвестному хищнику. К этому ее призывала обязанность и ответственность вожака. Как ни странно это звучит, но у этих лохматых слонов имел место самый махровый матриархат. Самцы, достигавшие половой зрелости, попросту изгонялись из стада. И вот теперь она, та, которая водила своих соплеменников уже не первый год и кому еще было далеко до своего похода в долину смерти, готовилась постоять за свою семью.
Примерно метрах в тридцати Дмитрий был вынужден остановиться. Ну не таранить же ее в самом-то деле, тут у него никаких шансов. Быстро сориентировавшись, он направил луч фароискателя в глаза самке и начал давать перегазовку, все время держа сцепление в отжатом состоянии и давя на клаксон с короткими перерывами, готовый при случае бежать от разъяренной мамаши. Ветер дул со спины, поэтому до чуткого обоняния самки доносило смрад этого странного и такого страшного животного, глаза слепил яркий свет. Но она храбро стояла на месте, готовая дать отпор, хотя и не решалась сама перейти в наступление. Любому мужеству есть предел, даже если это такой гигант, как она.
Все же долг старшей самки возобладал над страхом. Разъяренная самка сделала первый нерешительный шаг в сторону неизвестного и столь пугающего хищника, разрываясь между желанием броситься к своей семье и не допустить нападения сзади. Издалека послышался рев, полный боли и страдания. Рев членов ее семьи! Что это? Неужели она ошиблась и противостоит сейчас не той опасности?