Но если мой брак был ненастоящим, следовательно, и многое другое в жизни могло оказаться ложным. Я полагал, что работал на своем месте, но теперь начал сомневаться: много ли решений диктовалось моей свободной волей? Или я шел дорогой, которую мне указывал некий незримый властитель? Меня угнетало сознание, что какая-то часть моей судьбы была заранее предопределена. Это противоречило всей моей личной философии: моему атеизму, вере в свободу выбора и в то, что человек — хозяин своей судьбы. В голове звучали слова Гермеса о магии и жертвенности, и я слышал, как тикает стрелка, отмеряя последние часы моей жизни.
Волнами накатывало предчувствие беды. Я болезненно ощущал бег времени. Казалось, отовсюду отражался свет: от автомобильных зеркал, витрин магазинов, даже от металлических частей в конской упряжи. Надо было возвращаться в монастырь. Но что дальше?
За спиной взревел автомобильный мотор. За мной ехал черный «мерседес». За рулем сидел Мосри, рядом Омар и, что было всего страшнее, Хью Уоллингтон — на заднем сиденье. Дико оглянувшись, я нырнул в переулок. Машина выскочила на тротуар и поехала за мной. Люди разбегались, кричали женщины, по мостовой рассыпались фрукты, а автомобиль меня нагонял. Я закрыл глаза, почти обрадовавшись, что сейчас все кончится, но когда от бампера было всего несколько дюймов, чья-то рука втащила меня в проход.
Фахир.
— Сюда! — Он увлек меня в боковой проулок, затем в темный вход, как мне показалось, мусульманской мясной лавки.
— Вы считали меня воплощением Антихриста? — Амелия Лингерст стояла у стола, громадного сооружения в викторианском стиле, заваленного картами и бумагами. У стены я заметил изящный комод, уставленный фотографиями в рамках. На нескольких была изображена молодая Амелия в военной форме. Мое внимание привлек снимок, где она сидела на танке в обществе двух улыбающихся британских солдат. Внизу была подпись: «Синай, 1944». — Что-то вроде дьяволицы в твиде. — Она улыбнулась и принялась расхаживать по комнате.
Прямоугольное помещение пряталось за мясной лавкой, и вход в него был замаскирован висевшими на крюках тушами козла и овцы. Я удивился, насколько просторным оказалось помещение за стальной дверью. Стены от пола до потолка были увешаны набитыми книгами полками. Одна стена была целиком посвящена Юнгу. Я заметил его работы «Человек и его символы», «Архетипы и коллективное бессознательное», «Психология и алхимия», «Психика: структура и динамика» и другие. На другой полке стояли книги по физике, включая несколько последних работ по квантовой физике.