Варяг, оторвавшись губами от братины с мёдом, утешал матерей:
— Богатые люди купят девиц. В богатых домах, а не в ваших развалинах девицы будут жить.
Взглянув мельком на мужика в чужеземной одёже, варяг уставился на молодого Велемира и взревел:
— Вот он блядин сын, что Несула убил. С ним Несул ушёл…
Варяг не договорил фразу, вытащил меч из ножен и бросился к Велемиру. Тот, вооружённый лишь ножом, попятился к выходу. Молодой парень в странной одежде, прятавший меч за спиной, не дал варягу свести счёты с Велемиром. Сверкнул клинок — и голова варяга полетела в открытые ворота.
Старшой браток призывно кликнул своих и по-медвежьи двинулся на пришельца. Два раза скрестили они мечи, а третьего звона не последовало: клинок человека в пятнистой одёже проткнул горло старшому.
Двое выбежали из дому. Тому варягу, что замешкался из-за щита, повезло: прожил на минуту дольше, отразив несколько ударов. Чужеземец, осмотрев кольчугу варяга, которую рубанул его меч, и глянув на свой клинок, произнёс никем не понятую фразу:
— Ну'с, предположим, не булат, но на уровне.
Старейшина, окаменевший было от зрелища молниеносной расправы с варягами, хриплым голосом спросил:
— Хто ты?
— Мой стрый, князь Алесь! — гордо представил Велемир чужеземца.
— Што ты содеял, княже? Ты, Велемире, таксама виновен! Изборяне таперича всей дружиной придут, всех нас в полон погонят.
Грубо и насмешливо отвечал чужеземец:
— Не ссы, Велигор! Боги мне помогали. Божья кара постигла ворогов! Сожгите их. А коней селищенским мужикам раздай. А если дружки этих пожалуют, дай мне знать.
Женщины и девушки, всхлипывая, кланялись и благодарили:
— Княже, поклон тебе наш до земли. Ужо то мы нашим мужикам расскажем, ужо то мы им поведаем!
— Вы, бабоньки, забирайте дочек — и по домам! Ну что вы слёзы размазываете?
Радоваться надо! Велемире, идём домой!
Ухмыльнувшись при виде растерянного и приведённого в замешательство Велигора, Алесь вышел со двора, но за воротами его с Велемиром догнала девушка с фингалом под глазом и заговорила отрывисто и с печалью в голосе.
— Княже, возьмите меня с собой. Нет у меня дома. Спалили. Отец и братья бились с этими, но не смогли одолеть их. Всех моих убили и сожгли в доме… Один из тех боровов чуть глаз не выбил.
Трепетно стукнуло сердце Алеся: перед ним стояла Анастасия. Не взрослая, не гламурная, а иная Настя — из его юношеских воспоминаний. Подавив наваждение, спросил:
— Так ты не из местных? Какого же племени-роду ты, красавица?
— Из черезпенян мы. Доброслава я. А по отцу Тетерина.
— Да, вот это горе-горюшко у тебя! Поговорю с Ведиславом. Ему, волхву, и помощница и ученица, думаю, надобна. А как тебя отец да братья окликали?