Запах дёгтя, заготовленного для смазки ступиц огромных колёс, подавляет все прочие запахи на ладье. Голова от этого запаха прямо-таки раскалывается!
Нет в словенском языке слова 'ладья', а есть 'лодья', но родной язык для Алеся утешение, и, можно сказать, личный и тайный оберег. Оберегает от безумия. У его ладьи — свой оберег: на носу высится деревянный козёл с рогами.
Мысли об оберегах напомнили о загадочном браслетике. Алесь достал его из кармана комби. Некогда он переливался янтарным цветом. Увы, ныне он серый, а точнее, блёкло-мёртвый. По словам Радима, идею пошуровать под завалом дома, где жил колдун, предложил его сын, причём незадолго до возвращения князя-колдуна. За время длительного хранения под землёй браслетик стал серым. Можно ли оживить мёртвый браслетик? Может ли он помочь ему? Алесь одел его на запястье.
Увы, за весь день он так и не почувствовал какого-либо улучшения. Крепко перепил накануне! Браслетик тёрся о запястье, доставляя исключительно неприятные ощущения в дополнение к тяжести в голове и животе. Впрочем, вечером, когда ладьи пристали к берегу, пресветлый помог ему: заставил выпить огуречного рассола из запаса Страшилы. Помогла и ушица. На ладье имелись ромейские специи. Перец и лавровый лист придали ухе пряный аромат.
Под присмотром дозорных спали на берегу, и Алесь, засыпая, с благодарностью вспоминал Козьму. Высмотрел он на ромейском рынке накидку, пошитую для ромейского стратига. Как ни упирался торгаш, не смог противостоять силе внушения божьего раба и странного молчаливого монаха с горящим взглядом.
Утром в суете подъёма, Алесь не заметил, что потерял свой браслетик. Обнаружил позже, когда ушли далеко от места стоянки. Видно, во сне сдёрнул чёртов браслет. Уж очень он досаждал! На месте браслета, в самом деле, явственно виднелся покрасневший след. Чертыхнулся: так и не разгадал секретов браслетика!
Отважные курши, вооружённые боевыми топорами, благоразумно ретировались в кусты, увидев вторую, а затем и третью ладью. Как водится у дикарей, выглядывая из кустов, они облаяли проходящих купцов на своём языке. По слухам, курши успешно били данов и свеев.
Из их набора, без всякого сомнения, матерных фраз, до ушей витязей на ходко идущих по Двине ладьях донеслось только одно понятное слово 'криви'. Таким вовсе не бранным прозвищем они называли всех пришельцев с заката. На протяжении веков все русские в этом регионе — криви. Значит, помнят божественного Криве, который привёл свой род на новые земли!
Побоялись они сцепиться с пожаловавшими в их края гостями. Зато не побоялись другие. Те самые, против которых Олег Дукович не пожелал сражаться, будучи тысяцким в рядах воинства Челадрага, Великого князя велетабов. Зачем же биться с родичами, ближними и дальними?!