Я вернулся в зал, Верхоланцев о чем-то мирно беседовал с Кириллом, показывая жестами, что надо делать. Я уселся на скамейку, закрыл устало глаза, расслабился и вдруг подпрыгнул от громогласного трёхэтажного мата главрежа.
— Да пошёл он …! Он здесь не пришей кобыле хвост!
На уровне груди Верхоланцева маячила блестящая макушка Розенштейна, который что-то горячо втолковывал багровому от злости собеседнику. Я осторожно подкрался ближе.
— Послушай, Дима, — раздражённо пыхтел Розенштейн. — Если Игорь Евгеньевич хочет участвовать, ты должен его вставить в кадр. Хочешь ты этого или нет. Это его право. И ты не можешь возражать.
— Куда я его вставлю? В твою задницу?! — бушевал Верхоланцев. — Мы уже все сняли! Сейчас другой кадр. Я не собираюсь из-за этого говнюка выкидывать пятнадцать метров!
К ним присоединился сценарист Непогода, который лишь растерянно хлопал глазами, переводя взгляд с главрежа на продюсера и обратно.
— Семён, ты можешь куда-нибудь впиндюрить этого урода? — мрачно процедил Верхоланцев.
— Конечно, Дмитрий Сергеевич! Верстовский может взять его, как заложника. Ему же все равно надо кого-то брать. Это обострит ситуацию между персонажами, — быстро протараторил он.
— О! То, что надо! — выпалил радостно продюсер. — Сейчас, Игорь Евгеньевич придёт, и мы объясним ему задачу. Да, Дима, может быть, сделать, чтобы Игорь Евгеньевич вырубил Верстовского? Так будет зажигательней.
— Чего? Мельгунов вырубит Верстовского? — презрительно хмыкнул Верхоланцев. — Ты в своём уме, Давид?
— Ну, ладно-ладно, согласен, не надо, — дружелюбно похлопав по плечу Верхоланцева, примирительно сказал Розенштейн.
Ещё не хватало мне здесь этого козла! Я вернулся на скамейку, замечая, как меня начинает трясти от отвращения. В зал вплыл в окружении свиты Мельгунов и направился к злому, как черт, Верхоланцеву, дотронулся до его рукава и что-то, с милой улыбкой на устах, начал впаривать.
— Так, Олег, — мрачно сказал Верхоланцев. — Задача изменилась. Когда выходишь из хранилища, берёшь в заложники Игоря Евгеньевича. Если хочешь — можешь его пристрелить, — тихо добавил он.
Я усмехнулся, и кивнул, оценив его шутку. Мы встали на исходные позиции, я зашёл в хранилище.
— Открывай! — приказал я кассиру.
Тот упал на колени и, умоляюще воздев руки, пролепетал:
— Я не знаю кода, клянусь! Пожалуйста, не убивайте меня. У меня жена, двое…
Я отшвырнул его в угол, снял перчатки и сделал вид, что вскрываю огромный сейф. Тяжёлая, выпуклая дверь торжественно отъехала в сторону, я кивнул своим напарникам, они начали сгребать пачки в мешки. Я возглавлял процессию, оказавшись в зале, пошарил глазами и, найдя Мельгунова, презрительно сузив глаза, буркнул: