— Господи, Олег, они не могли этого сделать. Чепуха! — перебила она меня раздражённо. — Если ты случайно попал в комнату Дмитрия, то и любой мог попасть. Взять запонку, подложить на место убийства. Он мог эту запонку потерять. Дальше. Розенштейн был в бешенстве, когда Гриша пропал — мы и так выбивались из графика, а замена актёра — страшные расходы. Давид — жуткий скупердяй, за копейку удавится. Если может на чем-то сэкономить — всегда сделает. Нет, ты, конечно, прав, у Гриши действительно были серьёзные денежные проблемы. Но какой смысл Розенштейну его убивать? Он потерял возможность получить назад свои деньги.
— Возьмёт с жены, — предположил я.
— Вряд ли. Ну а третий кто?
— Как ни странно — Мельгунов.
— Господи, Олежек, ты ходишь по кругу, — снисходительно проговорила она. — Одни и те же люди и все абсолютно не причастны к смерти Гриши. Уверяю тебя. Ну, были у Гриши и Мельгунова плохие отношения, но ты же видел это чмо. С кем у него могут быть хорошие отношения?
— Милана, ты не знаешь, почему Мельгунов носит на обеих руках часы?
— У него контракт с фирмой. За рекламу получает ощутимый гонорар, вот и старается. Если бы мог, он бы их и на нос себе надел, и на член, — засмеялась она. — Какое отношение это имеет к твоему расследованию?
Я только раскрыл рот, чтобы рассказать историю о призраке, как вздрогнул, услышав стук в дверь.
— Милана Алексеевна, вы здесь? — прозвучал робкий голос Лили. — Бенедикт Романович приехал. Вас приглашают.
Я выругался про себя. Наверняка, Лиля слышала, как мы тут мило беседовали в кровати. Пойдёт и доложит теперь Верхоланцеву.
— Хорошо, через полчаса я приду, — спокойно ответила Милана. — Олег, подожди меня, я принесу тебе костюм.
— Не надо, — буркнул я, вылезая из кровати. — На палубе посижу, воздухом подышу.
— Олег, ну хватит дуться. Что ты, как маленький ребёнок.
Она быстро оделась и осторожно выскользнула в коридор, через десять минут вернулась, и подала мне аккуратную стопку одежды.
— Примерь, мне тоже надо переодеться. Приходи в салон, — сказала она и, поцеловав в щёку, выпорхнула из каюты.
Я нацепил чёрную рубашку, пиджак кофейного цвета в яркую золотистую полоску, и такие же брюки. Ко всему попугайскому гардеробу прилагался длинный, узкий галстук темно-бордового цвета с чёрной окантовкой.
Я поднялся на среднюю палубу, в салоне за столиками уже расселись гости, часть мест оставались пустыми — некоторые так и не смогли привести себя в более-менее трезвый вид. Хотя я увидел почти ровно сидящего рядом с Миланой Верхоланцева. На сцене в круге света явился Сильвестр и торжественно объявил, показывая в улыбке сверкающие фарфоровые зубы: