«Я сошел с ума» было хитом номер один; «Воскресная утренняя прогулка» сочилась из радиоприемников такси, водители которых никогда не были в церкви и никогда в жизни не бродили тихо и спокойно по улицам; «Я так одинока, что могу заплакать» шныряла среди толпы на рынках. Но самые забойные хиты крутились на радио экспатриантов, и дюжины кантонских станций вторили им потом, гоняя «Сладкие мечты». Даже неторопливый свинговый оркестр в отеле «Мандарин» попал в эту струю, и уши Викки невольно заглатывали его звуки, когда она взбиралась наверх по лестнице на утренний чай с Вивиан Ло.
Вивиан послала вежливую записку из Шанхая, сообщая, что она наткнулась на Альфреда Цина, и предлагая встретиться и поговорить, когда она вернется в Гонконг. Викки ответила тоже вежливой запиской, и теперь они наконец собирались встретиться.
Она увидела Вивиан, терпеливо ждущую в короткой очереди позади нескольких туристов. Она казалась чопорной и правильной в красном костюме из шелка и очках в золотой оправе.
— Я закажу нам столик.
— Не о чем беспокоиться. Это займет одну минуту.
Викки приподняла бровь в направлении хозяйки ресторана, и та бросилась к ней с излиянием слов:
— Пожалуйста, идите сюда, мисс Макинтош. Как мило видеть вас здесь опять.
— Добрый день. Это Вивиан Ло — старый друг Макинтошей-Фаркаров.
— Очень рада познакомиться с вами, мисс Ло. Извините, что заставила вас ждать.
Вивиан заказала зеленый китайский чай. Викки попросила дерджилингский.
— Посмотрите на нас, — сказал она, заметив, что Вивиан выглядит очень хорошо — блестящие волосы и здоровый румянец на щеках. — Две дамы пьют чай, и за ними никто не ухаживает.
— Я иногда думаю, как это бывает, когда к тебе всегда относятся так по-доброму, — сказала Вивиан, кивая, чтобы успокоить хозяйку.
— Извините.
— Так, ничего. Просто мимолетная мысль.
— Вы имеете в виду, что это как вырасти дочкой тайпана? — спросила Викки. — Потрясающе — что касается внешнего мира. Но дома родители — то, на что они похожи, а не то, что они есть на самом деле.
— Беженцы.
— А кем они были до того, пока стали беженцами? Знаете, это забавно, но я не знаю о вас кроме того, что отец сказал, что вы были стипендианткой.
Она чуть не сказала, что Вивиан была «одной из стипендиаток», но вовремя спохватилась.
— Мой отец был учителем в Китае.
— Аристократ.
— Учительство потеряло свою высокую марку во время «культурной революции», — сухо ответила Вивиан.
— Тогда что же он делал в Гонконге?
Викки увидела холодную ярость в глазах китаянки, похожую на свет, который сияет сквозь алмаз, и поняла, что ей лучше сдержать свой покровительственный тон, если она хочет заключить мир.