– Навались!.. Начинай!..
– Постой, дай дверь затворю…
– Когда там затворять?.. Тише!
– Тише!..
– Погоди, я на полати влезу…
– О, дурак!.. выдумает!..
– Ребята!.. а что, я вижу – лучше грамоту нести вон…
– Как вон? трогай! готово!..
– То-то, готово!
– Т-с-с-с-с-с-с…
Один мужик начал читать:
– Второе!.. нет, так!.. второе: мальчикам внушать дух сми-ре-ния.
– Нет, должно, не то!..
– Что там такое?
– Да вот, говорит, дух смирения…
– Чего там? Ты, верно, не туда забрал, повыше возьми! Сызнова…
– Ты сперва перекрестись…
– Да, по делу-то надо всем перекреститься…
– Ну, что ж?..
Мужики все перекрестились…
– С богом!..
– Начинай!.. Смирно!..
– Гриша! откопай получше весточку-то!
– Готово!..
Мужик зачитал: «Я и советую наложить на жителей сбор, и ежели…»
– Что, Гриша? как?
– Наложить на жителей сбор…
– Братцы, пойдем же лучше в другой сруб: тут как-то не ладно…
Все решили идти в другой сруб. В другом срубе снова Григорий зачитал…
– Погоди, Гриша, я разденусь: послободней будет…
– Давай уж, коли так, все разденемся…
– Свиньи вы, свиньи!.. Я вижу – вы слушать-то не хотите!..
– Как не хотим?.. Ну, мы в одеже останемся…
– Начинай!..
– Шапки-то снимите…
– Сняли… Читай!..
Вдруг в толпу ворвался дворник и закричал:
– Эй, газету давайте!.. Один благородный приехал… желает любопытствовать.
Дворник вырвал у Григорья газету и скрылся. Мужики молча вышли из сруба.
На третий день после выхода газеты, когда Галкин ждал о ней слухов, учитель Чаркин сидел в доме быковского регента. У окна по-прежнему сидела жена регента.
– Анна Федоровна! – говорит учитель, – выпейте же с нами… Ну, хоть в честь газеты…
– Нет-с… Вы знаете, я не употребляю…
– Ну, выпей, – сказал регент, читая газету, – сколько можешь…
Анна Федоровна немного выпила.
– Что, как газета? – спросил учитель.
– Хороша!.. Кажется, Галкин никого не щадит… Учитель выпил и сказал:
– Тут вот в чем штука: Галкин – увлекся… он начал заходить туда, куда помещики не заходят, он начал карать свою братию. «Я, говорил он мне, хочу из газеты сделать пистолет да стрелять из него… а то несерьезно будет…» Ну, он своих соседей хорошо не знает… Я живу с ними семь лет… Я об этом Галкину говорил: он только твердит, что ныне такое время, все стремится вперед, и помещики…
В избу вошел Галкин.
– Сейчас ездил к Выогину, завернул по пути и к вам, – сказал Галкин. – С газетой бог знает что делается!..
– Что такое?..
– Да вот, получил несколько писем.
Галкин достал из кармана одно письмо и прочитал (письмо было от Хоботова).
«Получил я вашу газету и с нетерпением распечатываю. Читаю и, во-первых, нахожу, что там моей жене какой-то ротный пишет, как он среди поцелуев засыпает… Во-вторых, в газете пишет и дьячок, и пономарь, и какой-то Ерыгин, у которого я будто перестрелял собак… Об этом я с ним лично потолкую… Теперь позвольте у вас спросить: кто сочинял у вас слухи?.. Я знаю, что это вы… Так вот как я с вами поступлю!.. Так как вы газету свою раскидали на постоялые дворы и, одним словом, по всему уезду, – то я, значит, как опубликованный, имею для вас один гостинец… Вы увидите его после… я не оставлю вас так…»