Галкин»
По окончании чтения все решили, что объявление очень умно написано и что Галкин человек очень образованный.
– А это он что-то важное затевает!.. – сказала одна помещица другой.
– Уж я не знаю!..
– Ну, важного здесь немного… – сказал помещик, читавший объявление, – так пишут все объявления – витиеватым слогом! Тут обыкновенно и Русь вперед и назад, и всякая всячина…
Начался ужин. О газете Галкина знали уже все.
– Какая же будет программа? – спрашивали помещики.
– Программа, господа, зависит от вас, – сказал Галкин. – Избирайте какую угодно…
– Только чтобы гласности не было! – раздались голоса.
– Вместо нее можно сделать отдел под названием: «Дневник происшествий», – предложил Галкин.
– Да вы смотрите, господин Галкин, не вздумайте с нами чего-нибудь сыграть!
– О господа!.. как вам не стыдно… Просто хочу разогнать вашу скуку, – а вы что говорите!..
– Это хорошо! Это, господа, Галкин придумал славно! Газета у нас будет вроде домашнего альбома. Тут я помещу о своей молотилке, – сказал хозяин.
– Да, вообще эта газета может иметь всемирную славу! – заметил один помещик.
– А как вы думаете? Очень может быть!..
– Главное – личности не задевать! – кто-то произнес.
– Не в личности дело, а что газета может отозваться на всю Россию… А Галкину во всем можно довериться.
Некоторые из дам обещались писать. Хозяйка сказала, что она пришлет Галкину сочинение своего девятилетнего сына, который недавно написал восход солнца. Другая помещица тоже обещалась прислать Галкину сочинение своей двенадцатилетней дочери.
– А вы, господин Галкин, – говорил один помещик при прощании, – можете в газете сделать небольшой отдел для гласности и там легонько касайтесь – приказчиков, становых… Через это газета будет серьезней.
Вообще газета была принята благосклонно.
Возвращаясь домой, Галкин представлял, как его газета будет ходить по рукам, – и вот внезапно оживет знакомая ему окрестность, все будут толковать о новостях, о статьях, в ней помещенных… говор, спор, крик… Помещики, возбужденные интересами, близкими их сердцам, воспрянут от своего сна, задвигаются, примутся писать, возражать, шуметь – точно члены английского парламента… Что за диво! И вдруг все это уже разносится далеко… доходят слухи до начальства, узнает губернатор, вызывает Галкина к себе и… благодарит, жмет руку и дает позволение печатать газету, говоря:
– Да помилуйте, благороднейший господин Галкин, вы все это печатайте… Ведь сколько, я воображаю, вам трудов-то с этим переписыванием…
Галкин кланяется и отвечает, сильно тронутый:
– Не знаю, ваше превосходительство, но мне кажется, что руководил меня в моем намерении – мой гений…