Можно ли считать такое поведение пережитком дележа пищи в первобытных саваннах, где охотники наверняка делились с теми, кто не участвовал в убийстве дичи? Правда ли, что щедрость и социалистическая зависть тоже запрограммированы естественным отбором, а у эволюции просто не было времени приспособить их к современным условиям?
Ожидаем ли мы, что нам придется делиться плодами нашего труда, даже когда наши коллеги не внесли никакого вклада? И станут ли они выказывать недовольство, если не получат «справедливую» долю премиального фонда, даже если у них лично год выдался неурожайным? Мне приходилось наблюдать такое поведение много раз, когда я консультировал боссов в вопросах распределения премий. В этом году Джастин мог не принести прибыли, но не стоит демотивировать его мизерной премией. Подобное мышление имеет глубокие корни и разрушает саму идею меритократического распределения по способностям.
Я убежден в том, что любая крупная организация неизбежно демонстрирует признаки социализма, когда считает невозможным распределение вознаграждений исключительно по заслугам. Вместо этого крупный бизнес изначально предусматривает непомерно высокие доли «добычи» для посредников и вспомогательного персонала. В гигантских многонациональных корпорациях работники непроизводственной сферы, включая уборщиков, подсобников и канцелярских служащих, обычно получают значительно больше тех, кто выполняет такую же работу в компаниях меньшего размера, потому что иначе разрыв между ними и высококвалифицированными сотрудниками будет казаться слишком большим.
Перед теми, кто определяет размер оплаты труда, стоит дилемма: следует ли платить столько, сколько требуют экономические нужды и законы спроса и предложения, или мы должны поступать так, как люди (ошибочно) считают справедливым? Крупные организации почти всегда идут по второму пути. Как следствие, одна из причин популярности выведения этих категорий работников за штат в том, что это самый изящный способ решения проблемы. Если уборщики, клерки и подсобники не являются членами организации, мы можем платить им только их рыночную стоимость, независимо от того, насколько высоки заработки квалифицированного штатного персонала фирмы.
Неужели мы действительно жестко запрограммированы?
Современная наука разработала два интересных подхода, которые ставят под сомнение теорию «запрограммированности». Во-первых, резко возрос поток свидетельств того, что благоприобретенное поведение может одержать верх над инстинктами и что господство генов все больше подрывается. Второй вызов бросила совершенно новая наука нейропластика, утверждающая, что программы мозга не такие уж и жесткие, и он может быть перепрограммирован разумом.