Руки Клер обхватили Мишку. Девчонка тряслась уже как березовый лист под осенним ветром!
Убедившись, что дверь заперта, неведомый гость протопал дальше. Шаги тяжелые-мужские. Грузный, однако, дядька! Толстяков при дворе Мишка еще не встречал. Может из города кто?
У Клер подкосились ноги и она бы сползла на пол, если бы Мишка не усадил ее на кровать.
Сунул под нос бокал с водой.
Клер, когда успокоилась и перестала дрожать рассказала как, возвращаясь из кухни в свою комнату, вдруг ощутила такой страх что не могла поднять руку и отворить дверь. В полутемном коридоре никого. В комнате тихо, но стало так страшно... Волосы зашевелились на голове и затылок занемел!
Клер попятилась и, свернув за угол, побежала. В этой части дворца нет постов стражи. По случаю десятидневного траура, объявленного королем по даме пик Лессе, все рано ложатся спать. Клер, поднявшись по лестнице на второй этаж, прислушалась. И услышала тяжелые шаги. Звук их приближался. Вот тогда уже без колебаний она помчалась к Мишель.
-Кто это мог быть?
-Не знаю, ничего не знаю, но очень боюсь! Можно я останусь на ночь здесь?
-Конечно, я совсем не против. Кровать просторная, места хватит. Может быть что-то поешь?
-Нет, спасибо, я не голодна. И не надо зажигать свечи...
-Ты чего-то боишься?
-Смерть Лессы не случайность. Все подстроено, я уверена!
-Кем? Первым валетом?
-Нет, он враждовал в открытую с нею. Это кто-то другой! Карету повредили и на повороте что-то хрустнуло внизу-я сама слышала, а потом это жуткое кувыркание. Страшная жгучая боль в ноге....Лесса вскрикнула один раз...Потом я ударилась головой...Потеряла сознание...
-Кто мог хотеть ее смерти? Вертина?
-Нет, только не она! Я не знаю ничего! Мне так страшно!
Клер разрыдалась, а Мишка обнял ее и прижал к груди. Вскоре вся рубашка на груди пропиталась слезами.
-Мне так страшно было только тогда, давным - давно, когда я сидела в комиссариате полиции шестого округа...Ждала своей очереди...Девушек выводили по пять человек на улицу и толпа осыпала их ударами и плевками, потом каждой брили голову...наголо... тупой бритвой...и гнали по улице, норовя содрать одежду....с табличкой на груди - "Я спала с бошем".
Я ждала своей очереди. Полицейские с винтовками злы и сумрачны...Их надо было брить! Они с бошами сотрудничали и арестовывали людей сопротивления! Только толпе нужны были мы...Они там кричали на улице: "Шлюхи! Бошевские подстилки!"
Я не была шлюхой, Мишель! Мне было тогда всего восемнадцать и я без памяти любила...Беда в том, что мой возлюбленный носил форму вермахта, а я посмела его любить...Толпе все равно...Я не прятала свою любовь до последних дней оккупации....Я ходила счастливая и улыбалась...Люди мне не могли простить моего счастья...Я так надеюсь что Дитрих остался жив и не погиб в той мясорубке...