И кроме этого, если снаряд отклонился и не попал на намечаемый полигон, по моему мнению, ведомство, выпустившее этот снаряд, должно выслать на место его падения и разрыва аэроразведку для выяснения, что там он мог натворить, и для оказания потребной возможно помощи.
…Если аэроразведка была сделана, то можно предположить, что она подобрала остальных четырех человек.
Изложенным здесь моим личным мнением я ни с кем не делился, считая это не подлежащим разглашению.
Бедный Александр Николаевич! Еще оставалась у него маленькая надежда, что дочку забрали спасатели из аэрогруппы… Через две недели найдут Люсю и троих парней, а в начале мая их похоронят.
В конце странички была сделана пометка карандашом, видимо, рукой Светы: младший брат Люси – Игорь. Живет в Березовском, инженер.
Я прижала к себе листочки. Даже сейчас они хранили горе отца, потерявшего любимую дочь.
А в папке остался еще один протокол допроса свидетеля. Владимир Михайлович Слободин, председатель профкома УПИ, которому после гибели сына еще и влепили строгий выговор (Господи, в какие времена они жили?..), подробно высказывал свои соображения о виновниках беды. Их искали только среди организаторов похода. Владимир Михайлович ссылался на разные документы и постановления, доказывал, где оплошали руководители спортклуба и УПИ, просил наказать их. Особенно должно было влететь Льву Гордо, председателю спортклуба.
Несчастные родители, до самой своей смерти так и не узнавшие – кто и почему забрал у них самое главное в жизни, весь ее смысл – детей. Родители дятловцев боролись за правду как львы. Боролись всеми возможными тогда способами: писали заявления, давали показания, добивались приема у начальства, расспрашивали студентов и туристов… Сами отправлялись на место происшествия, но там, кроме молчаливых снегов и холодного ветра, ничего и никого не повстречали.
Света говорила, что никого из родителей дятловцев нет в живых. Надеюсь, их души повстречались с душами убитых детей – убитых природой, людьми или сверхъестественными силами… Надеюсь, что теперь они знают правду.
11.
Я шла по красивому, заснеженному городу. Он снится мне довольно часто, но это не Екатеринбург. Шумят, раскачиваясь, будто деревья, тонкие и высокие дома, неподвижны редкие сосны с общипанными верхушками, машины едут скучным и скученным потоком. Одно за другим зажигаются окна, веселый пьяница падает на раскатанной до блеска ледяной дорожке. Я иду в старой шубе, подняв воротник обеими руками. Стемнело, зажглись фонари.
Передо мной – старик, он бредет аккуратно, словно боится разбудить в себе болезнь резким движением. Правильные шаги, как машина: раз‑два, раз‑два. Дорожка узкая, приходится подстраиваться под этот солдатский ритм. Но я куда‑то тороплюсь во сне, поэтому вскоре спина старика оказывается прямо перед моим носом – можно даже уловить запах лекарств.