— Вы кого-нибудь видели? Вас кто-нибудь видел?
— Нет, я никого не видел.
— Вы никого не вызывали, не звонили? Врача? Полицию?
— Врача? — Он посмотрел на меня, прищурившись. — Она ведь умерла, не так ли?
— Да. Она умерла. Вы не вызывали полицию?
Он покачал головой, явно плохо соображая:
— Я… Нет.
— Ладно. Не двигайтесь с места.
Я выпрямился, огляделся и заметил в соседней комнате край кровати. Я прошёл в спальню, сел на пуф возле туалетного столика, вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжку и карандаш и написал:
«Милая Энн!
Извините, но я вынужден нарушить нашу договоренность. Не приходите к Ниро Вулфу в семь. Я сам буду у вас около половины шестого.
Арчи».
Я вырвал страничку, сложил её, чуть примяв, наклонился к зеркалу, отделил у себя несколько волосков на голове и, обернув вокруг пальца, выдернул их. Возвратившись в гостиную, я присел на корточки возле покойной, спрятал сложенный листок у неё на груди, а волоски засунул за шарф на её шее. Шарф был затянут так туго, что мне пришлось приложить некоторое усилие. Я погладил её по плечу, пробормотав: «Не беспокойся, Энн, мы отыщем того, кто это сделал». Затем выпрямился и начал оставлять отпечатки пальцев. Трёх отпечатков будет вполне достаточно, решил я. Один на ручке кресла, второй на краю стола и третий на обложке журнала, лежавшего на столе. На часах было 18.37. Миссис Чак могла появиться в любую минуту, и было бы преступлением, если бы мои ухищрения пропали даром.
Я подошёл к Рою:
— Как вы себя чувствуете? Можете идти?
— Идти? — Он перестал дрожать. — Куда идти? Нам следует…
— Послушайте, — попытался объяснить ему я, — Энн умерла. Кто-то её убил. Надо найти, кто это сделал, не так ли?
— Да. — Он оскалил зубы, как это порой делают собаки. — Обязательно.
— В таком случае, пойдёмте. Сходим кое-куда.
— Но мы же не можем… оставить её.
— И помочь ничем не сумеем. Известим полицию, но не отсюда. Я в таких вещах разбираюсь. Пошли.
Я потянул его за руку, он встал, и мы двинулись к двери. Отпечатки моих пальцев остались, но, чтобы повернуть ручку двери изнутри и снаружи, я использовал носовой платок. В вестибюле никого не было, стояла мёртвая тишина. Я потащил Роя за собой, вывел его на улицу, и мы размеренным шагом двинулись в сторону Кристофер-стрит. Сердце у меня стучало, признаю. Всё вроде было сделано правильно, оставалось только отделаться от Роя на ближайшие сутки.
Я привёл его в бар на Седьмой авеню, усадил за стол, заказал две двойные порции виски, сказал ему, что вернусь через минуту, подошёл к телефонной будке и набрал номер.