Недостаточно мертв (Стаут) - страница 5

Она перебила меня, и так это продолжалось ещё с час, пока самолёт не сел в аэропорту Ла Гардиа. Отделаться от неё там я не сумел. Мы взяли такси и поехали в Манхэттен, но возле «Риц», где у неё была собственная цитадель и перед которым, как я понимал, она не позволит себе устраивать сцену, я со своим багажом перебрался в другое такси и попросил водителя отвезти меня в дом Вулфа на Тридцать пятой улице.

Несмотря на стычку с Лили, пока мы ехали в южном направлении, а затем повернули на запад, настроение у меня поднималось. Не знаю почему, но мне казалось, что я отсутствовал гораздо больше двух месяцев. Я узнавал магазины и здания с таким чувством, будто был их владельцем, не сделавшим ни единой попытки посмотреть на них раньше. Я не послал телеграммы о своём приезде, решив доставить себе удовольствие, застав шефа врасплох, и, естественно, надеялся увидеть Теодора среди орхидей в оранжерее, Фрица на кухне колдующим над кастрюлями, а самого Ниро Вулфа за письменным столом с хмурым видом над атласом или ворчащим над книгой. Нет, в кабинете его нет. Он спускался из оранжереи ровно в шесть, значит, сейчас он будет наверху вместе с Теодором. Я поздороваюсь с Фрицем в кухне, проскользну в свою комнату и буду ждать, пока не услышу, как Вулф на лифте спускается к себе в кабинет.

Глава 3

Ни разу в жизни я не был так потрясён. Ни разу.

Я вошёл, открыв дверь собственным ключом, который так и продолжал висеть у меня на кольце с прочими ключами, бросил свои чемоданы в холле, вбежал в кабинет и не поверил собственным глазам. На столе у Вулфа высились пачки нераскрытой корреспонденции. Я подошёл поближе и увидел, что со стола не стирали пыль, наверное, лет десять, как, впрочем, и с моего. Я повернулся к двери и почувствовал ком в горле. Либо Вулф, либо Фриц умерли, оставалось только выяснить, кто именно. Я бросился на кухню, и то, что я там увидел, убедило меня, что умерли они оба. Ряды сковородок и кастрюль оказались запылёнными, как и банки со специями.

Снова к горлу подступил комок. Я открыл кухонный шкаф и убедился, что, кроме вазы с апельсинами и шести картонок с черносливом, там ничего нет. Я открыл холодильник, и это зрелище меня добило. Четыре головки салата, четыре помидора и миска с яблочным соусом — вот и всё. Я бросился к лестнице.

Один пролёт наверх — в комнате Вулфа и во второй рядом никого не было, но мебель стояла на своих местах. То же самое обнаружилось в двух комнатах на следующем этаже, одна из которых принадлежала мне. Я кинулся выше, в оранжерею. В четырёх её отсеках под стеклом стояли орхидеи, сотни орхидей в цвету. В том отсеке, где растения были ещё в горшках, я наконец обнаружил признаки жизни. На табуретке у стола сидел Теодор Хорстман, делая записи в дневнике цветоводства, который прежде вёл я.