Мне подвели коня, громадного прыткого черного как смоль, недобро косящегося на меня умным взглядом. Верховой езде я в свое время обучался, мы как-то с товарищами были с отдыхом на Байкале, где совершили двухнедельный переход на лошадях, но вот те смирные лошадки даже в сравнении не стояли с этим жеребцом.
Но опасения мои не оправдались, Уголек, так я окрестил свой автотранспорт, хорошо шел под седлом, практически не утруждая меня правкой, правда, норовя все время выйти вперед всех в колонне, чего я не позволял, двигаясь в центре, предоставив капитану Гаричу принять на себя удар возможного противника первым.
Я не трус, но я боюсь. На коне в атаку впереди армии это не про меня, я врач и вообще мне надо держать руки в тепле. Еще слишком ярко в памяти стояли картины резни, которую здесь называют войной.
Ви, я не отпускал от себя ни на минутку, она моя сила и мое поражение. Девочка совершенно не реагировала на Пестре, и могла обрушить всю мою легенду своим не подобающим дворянке поведением в считанное мгновение.
Все время я мягко, но настойчиво пытался приучить ее, хотя бы есть с помощью столового прибора, а не хватать все со стола руками. Терпение требовалось море, приходилось хитрить, предлагая как-то в игровой форме ей повторять действия за мной. Пока получалось плохо, но что не могло не радовать получалось. Нужно было постараться, судьба не знает вторых шансов, все должно быть здесь и сейчас, потом уже не будет.
Местность, стала пестреть красотой ухоженных человеческим трудом полей. Дикость леса ушла, оставляя небольшие островки рощиц, совершенно четко стала просматриваться наезженная грунтовая дорога, на которой с каждой минутой все прибавлялось и прибавлялось путников спешащих по делам, кто в город, а кто в показавшуюся в скором времени деревню Ближняя.
Да уж, народ тут жил явно на голову выше, чем люди из Дальней, в центре поселения даже были каменные дома, сложенные из обожженного кирпича с такой же глиняной крышей. Дорожки между домами выложены булыжником, а чуть на отшибе стояла своя кузня, из которой четко был слышен характерный перезвон молотов.
В Дальней за все время моего там пребывания из всего металла, что я видел, на деревню был нож у Априи, а тут на тебе, кузня!
Народ жался к домам, сгибаясь в поклонах и не смея поднимать взгляд на своего господина. Меня это немного напрягало, не привычно быть первым, быть выше всех. Хотя как говорится: короля делает свита. Мне не приходилось кому-то кивать либо же здороваться, все проще, едет господин, упри лоб в землю и стой так, пока благородный не проедет. Так же было и на дороге, завидев нашу колонну, народ убегал к обочине, будь ты купец, крестьянин или ремесленник, разницы никакой. Потому что едет хозяин, единственный хозяин этой земли и плохо будет любому, кто не проявит должного почтения. Мне ничего решать не нужно, свита ринулась бы стаей голодных псов на посмевшего нанести мне оскорбление.