Анатолий Васильевич оглянулся на Сергея.
– Вот бабник, – возмущался Андрей. – Кофе ему, видите ли.
– Надо же напряжение снять!
– Очень ты там напрягался!
Сергей вдруг почувствовал, что на самом деле очень вымотался.
– Лучше бы я целый день за компьютером сидел. Или мебель таскал, – вздохнул он.
– Нервное напряжение очень выматывает, – прозвучал нежный и немного сонный Катин голос. Она неслышно появилась в лаборатории и потянулась за кофеваркой, которая стояла на тумбочке сзади Сергея.
– Скажите пожалуйста, – пробурчал Андрей. – Нервы у них!
– У нас нервы, – согласился Сергей, ощущая ухом Катину мягкую грудь. Кофеварка, видимо, застряла между стеной и тяжеленным матричным принтером, и Кате пришлось долго ее вытаскивать, склонившись над Сергеем. Уху было хорошо.
За кофе Сергей расслабился.
– Вообще-то, они ничего, – рассуждал он, прихлебывая горячий кофе и томно глядя на Катюшу. – Доброжелательные. То раскладушечку предлагают, то ключ от квартиры… Но, елки-палки, если у них там каждый мужик после «здравствуйте» спрашивает, где воевал, должен же я про войну что-то знать.
– Кстати, насчет войны, – вспомнил Барсов. – Ты был отправлен на Белорусский фронт, в артиллерийские войска. Освобождал Гомель и Слуцк. Там, кстати, есть что рассказать. Гомель был полностью разрушен, освободителям даже переночевать было негде устроиться. А когда освободили Слуцк, увидели, что там есть очень симпатичные домики, только нашим они показались необычными – очень аккуратненькие и построены на западный манер. Сами дома – деревянные, а фундаменты – каменные, из плит. И ступеньки такие высокие, тоже из каменных плит сложены. Оказалось, что это были надгробия с русских кладбищ. Их так и укладывали, именами вверх. А при освобождении Слуцка ты был контужен.
– Не хочу я быть контуженным, – попробовал возмутиться Сергей.
– Хорошо, – хладнокровно пожал плечами Андрей. – Тогда сейчас мы тебе изобразим шрамы на теле. Какие бывают при разрыве снарядов. Без наркоза, между прочим, как на войне.
– Ладно, контужен так контужен, – тут же согласился Сергей. – Я разве что говорю. Только здесь никому не говорите. А то потом так и приклеится.
– А потом, – продолжал Барсов, – вас, Сережа, отправили в Москву. Всю дорогу вы были без сознания, ничего не знаете, ничего не помните. Так что ваш рассказ о войне будет коротким.
– Я на Сталина должен на занятиях ссылаться, – пожаловался Сергей. – И еще на каких-то идеологических балбесов.
– Да-а, – задумчиво протянул Барсов, вспоминая. – Сколько времени на это было впустую потрачено когда-то. Но, – успокоил он, – никто не знает, что именно говорили Сталин и компания про науку. Это я по своему опыту помню.