О, Богиня! Слово это, конечно, слышала, но что оно означает никто никогда не пояснял, потому что оно… оно ругательное и вообще.
— Это запрещённое искусство, — озвучил мои страхи Райлен. — Так вот, маг заставляет душу вернуться в тело и подчиняет себе. Обычно с помощью зелья. В такие зелья часто добавляют дополнительные ингредиенты, которые обеспечивают переносимость солнечного света и частичный иммунитет к магии.
Я нервно сглотнула, переспросила:
— Иммунитет?
— Да. То есть — способность к сопротивлению. Правда, она недолго длится, потому что достигается мобилизацией скрытых ресурсов организма. Увы, этот ресурс заложен в костях, так что… гасить заряды магии умеют даже хрупкие с виду скелеты.
О, Богиня!
— Сопротивляются магии? Они поэтому опасней обычных?
— В том числе. Уровень сопротивляемости зависит от дозы зелья и его концентрации, — продолжал Райлен. После этой фразы заподозрила, что маг нарочно сыплет умными словами и терминами. — Сверх-концентрированный раствор обеспечивает стабильный иммунитет на срок до двух суток. Но это мелочь, в сравнении с другим…
— С чем? — холодея от ужаса, пролепетала я.
— Боевые умертвия почти разумны, то есть они понимают, что именно происходит. Могут просчитывать ходы противника и бороться за выживание. Там, где обычное умертвие бездумно полезет на рожон, боевое отступит, дождётся более выгодного момента и нападёт снова. Оно так же способно преследовать врага, с которым вступило в поединок.
Мы как раз проезжали поворот к поместью. Я невольно поёжилась, представив на мгновенье, что умертвие выбралось из хрупкой тюрьмы и… О, Богиня!
— Госпожа Соули? — осторожно позвал маг.
— А… А нам дальше! — махнула рукой. — Там будет узкая, но вполне удобная тропинка, она как раз выходит к нашему парку. А от парка до кладбища всего ничего…
Насчёт удобства я, разумеется, погорячилась — тропинка идёт по кромке пашни. Ну и о том, что в результате сделаем неимоверный крюк, умолчала. Зато никаких лишних глаз, по крайней мере с наступлением сумерек — днём путь неплохо просматривается из соседнего поместья.
— Я не о дороге беспокоюсь.
— А?
Повернула голову и вновь узрела завораживающую, правда несколько напряженную улыбку.
— Вам холодно? Или всё-таки страшно?
Какой внимательный…
— Холодно, — голос прозвучал жалко. Райлен подозрительно прищурился, и я всё-таки призналась. — Ну и страшно. Чуть-чуть.
Сказанное брюнетом в голове укладывались плохо — слишком много зауми. В сознании звучало только одно слово — некромантия.
О, Богиня! Как же мы… как же нас угораздило?
Обернулась, скорчила страшную рожу, сигнализируя близняшкам, что у нас проблемы, но… но два черноволосых бурундука лишь сильней надули щёки. Зато когда к ним повернулся Райлен, на лицах расцвели приветливые, глуповатые улыбки. Правда, ненадолго…