— не
всегда смерть, миссис Мелроуз.Сие утешение осталось при мне. Не успела я открыть рот, как доктор оттащил меня от машины, сорвал с головы шляпу и прижал к животу.
— Позвольте пару слов на прощание. Миссис Хаскелл… Моя жизнь в ваших руках. Если кто-нибудь узнает об этой ночи, считайте меня конченым человеком.
— Ну еще бы, — ответствовала я холодно. — Врач, не способный определить, жива его жена или нет, доверия не заслуживает.
— Поймите, я был в шоке.
— Отлично!
— Можно рассчитывать на ваше молчание?
— Услуга за услугу.
— Шантаж, миссис Хаскелл?
— А вы чего ждали, доктор? — Распахнув пальто, я переложила Тобиаса в шляпу доктора Мелроуза. — Как видите, кот жив. Но мне хотелось бы знать, останется ли он в этом состоянии или стоит заказывать панихиду.
— Такова ваша цена?
— А еще я требую, чтобы отныне вы не смели поднимать руку на Фло.
— Миссис Хаскелл! Мы с Фло женаты больше тридцати лет!
— По-вашему, это оправдание?
Доктор не ответил. Осторожно перевернув Тобиаса на спину, он поочередно приподнял веки, пощупал живот и вручил мне кота.
— Ситуация не располагает к шуткам, миссис Хаскелл, но… Он не мог объесться тухлой рыбой? Все симптомы отравления.
— Какие там шутки. Тухлой рыбой, говорите? В самую точку, доктор!
* * *
Телефон звонил и звонил… Безостановочно, нахально, беспардонно. Очень не хотелось, но пришлось, рассекая воды сна, выныривать на поверхность. Бена не было ни в постели, ни в спальне. Стрелки часов с инквизиторской беспощадностью показывали восемь утра. Путаясь, точно святой Бернар, в собственных волосах, я слетела с кровати, накрыла телефон собственным телом и с трудом нашарила трубку.
— Алло? — Черт его знает, кто там, на другом конце провода, но я ему заранее сочувствую. Несчастный не догадывается, с каким страшилищем связался.
— Элли, это Наяда…
— О-о!.. Как дела?
— Лучше не бывает!
— Неужели? — Я подтащила кресло и без сил рухнула в него.
— А ты чего ждала? Полугодового траура? — От заливистого смеха Наяды у меня едва не лопнули барабанные перепонки. — Хватит с него и одной ночи слез! Я для себя все решила, птенчик. Глэдис Шип достается Лайонел, а мне — все остальное!
В голове не укладывается. Скосив глаза на портрет свекрови, Магдалины Хаскелл, я нашла поддержку. Брак нельзя растворить, как желатин в горячей воде, его разрушают постепенно, с усилием, отдирая часть за частью, словно куски от жаренного на вертеле поросенка.
— Если я могу чем-то помочь… — Мои губы сами собой выдали светское клише.
— Можешь, птенчик, можешь! Приходи на вечеринку, которую я устраиваю для Лео и его очаровательной невесты.