— Если я люблю вас? — повторил он низким голосом. — Вы дороже мне самой жизни или — да простит меня Господь — чести. Я не имею права говорить с вами о любви, я, преступник без дома, без родины, и, поступая так, я подрываю доверие, оказанное мне вашим умирающим дедом. Не должно, чтобы вы выходили замуж за такого человека, как я, когда вскоре вы сможете сделать выбор среди наиблагороднейших людей Англии.
— За исключением моего дедушки, — сказала она, — я знала только двух людей благородного происхождения. Один вынудил бы меня выйти за него замуж и убил бы моего брата; другой ради собственных эгоистических целей не колеблясь солгал касательно моих с ним отношений и тем самым причинил мне много боли. Если это те благородные люди, из которых, как вы говорите, мне пристало выбрать мужа, тогда лучше я умру старой девой.
— Таких всего лишь двое, — с расстановкой ответил пират. — Не стоит осуждать всех аристократов в Англии просто потому, что ваши двоюродные братья оказались подлецами. Однажды вы встретите мужчину стоящего вас, и его происхождение и манеры будут соответствовать вашим.
— Найду ли я такого, который, хотя я поносила и оскорбляла его, рискнет своей жизнью, чтобы служить мне, ничего не прося взамен, как сделал мой пират капитан? — Она улыбнулась и протянула к нему руки. — Криспин, милый дурачок, вы же не разобьете оба наших сердца по такой незначительной причине! Я не позволю вам.
— Любовь моя, только ради вас мы должны расстаться. Здесь, в Вест-Индии, легко дать слово; это мой мир, и я нашел себе в нем место, но, когда придет время вам вернуться в Англию, вы не захотите оказаться связанной с пиратом. Я не смог бы пойти с вами ко двору.
— Тогда и я не пойду, но почему вам не вернуться в Англию? Совершили ли вы преступления хуже, чем преступления, в которых виновен капитан Морган? Он был оправдан самим королем, ему было даровано рыцарское звание и должность вице-губернатора Ямайки. Что случилось единожды, может повториться вновь.
— Я не Морган.
— Пусть так, но никто в Англии не осмелится сделать вам выговор за эти преступления, что висят столь тяжелым грузом на вашей душе, когда король выказал такое расположение вашему командиру. По крайней мере, вам будет даровано прощение — вы же не будете этого отрицать?
Он покачал головой:
— Прощение, даже от короля, не может стереть прошлого. Теперь Морган одет в униформу вице-губернатора, но он по-прежнему остается человеком, опустошившим Панаму и Порто-Бельо. Я был тогда с ним, и мои руки, как и его, запятнаны кровью. Думаете, ваш опекун, лорд Ларчвуд, разрешит вам выйти за меня замуж?