— Неужели вы воображаете, что, если я буду жива, я буду молчать о том, что произошло? Мы не всегда будем находиться среди преступников, ведь ваш триумф бесполезен, если, унаследовав Ротердейл, вы не сможете насладиться плодами своего преступления. Однажды мы должны будем вернуться в Англию, и тогда, с Божьей помощью, я пошлю вас на виселицу.
— Жена, моя дорогая Франсис, не может свидетельствовать против своего мужа. Вот почему с самого начала я и решил жениться на вас.
— Я найду способ, — возразила она. — Не может быть, чтобы человек совершил преступления, которые замышляете вы, и избежал наказания. Само небо будет свидетельствовать против вас.
— Если вы надеетесь на божественное вмешательство, чтобы привлечь меня к ответственности, моя дорогая, вы горько разочаруетесь. Говорят, что дьявол защищает своих.
— Никакие силы, ни земли, ни ада, не помогут вам, как только вы окажетесь в руках закона, — ответила она. — Кроме того, говорят, что тайное всегда становится явным.
— Моя дорогая кузина, — ласково проговорил он, — как мало вы меня знаете. Убийство, если оно осуществлено с достаточной изобретательностью, может быть никогда не раскрыто.
Он увидел ужас и замешательство в ее глазах и, чтобы показать ей, как мало он боялся ее угрозы, мягко прибавил:
— Как, по вашему мнению, умер мой отец?
— Боже правый! — прошептала она. — Ваш родной отец?
— Да, мой родной отец, — повторил он, и, хотя его голос был тих, страшные нотки в нем заставили ее задрожать. — Я всегда ненавидел его. Когда я был ребенком, я его боялся. Но я был терпелив, и настало время, когда он стал бояться меня. Он жаждал стать маркизом и заполучить Ротердейл и решил, что я помогу ему. Вначале мне нравилось питать эту веру, но он стоял у меня на пути, и, когда пришло время, я помог ему вместо этого отправиться в ад.
Он сделал паузу и насмешливо окинул ее взором. Побледнев от ужаса, она опустилась в кресло. Вскоре он продолжал:
— Теперь, моя дорогая Франсис, вы владеете тайной, не известной ни одной другой живой душе, но не думайте привлечь меня к суду по этому делу. Когда мой отец умер, я был в сотнях миль от него — есть орудия менее жестокие, чем нож или пистолет, столь излюбленный нашими друзьями пиратами.
Франсис слышала его голос словно издалека. Хотя она и знала, что Гидеон злой и порочный, она никогда не догадывалась об истинной степени его подлости и только сейчас вдруг поняла всю безнадежность своего положения. Она подготовилась к смерти, а он подарил ей жизнь, но из его рук жизнь была еще более страшным даром. Франсис снова потеряла сознание, а когда очнулась, была уже в другой каюте. Гидеон по-прежнему находился рядом с ней.