Снова наступило молчание. Затем Пуаро спросил:
— По возвращении домой, мадемуазель, вы встречали кого-нибудь из ваших друзей с Ривьеры?
— Только майора Клайтона.
— Ага! Вот как!
Внезапно вспыхнувший зеленый свет в глазах Пуаро заставил Катарину опустить свои.
— Значит, мистер Ван Альдин все еще в Лондоне?
— Да.
— Мне следует попытаться увидеть его завтра или послезавтра.
— У вас есть для него какие-то новости?
— Почему вы так думаете?
— Я… просто мне так показалось.
Пуаро внимательно посмотрел на нее.
— Мадемуазель, по вашим глазам я вижу, что вам хочется меня расспросить о многом. Почему бы и нет? Ведь дело в «Голубом поезде» — наш совместный «Roman Policier».
— Да, я хотела бы у вас кое-что спросить.
— Eh bien?
Катарина взглянула на него с внезапно вспыхнувшей решительностью.
— Что вы делали в Париже, месье Пуаро?
Пуаро слабо улыбнулся.
— Заходил в российское посольство.
— Да?
— Вижу, вам это ничего не говорит, но я буду откровенен и, не превращаясь в человека-устрицу, выложу вам все свои карты на стол. Вы наверняка уверены, что я не удовлетворен ходом дела Дерека Кеттеринга, ведь так?
— Да, именно это я и хотела знать. Я думала, что с этим делом вы покончили еще в Ницце.
— Вы не все договариваете, мадемуазель, но я вас понял. Да, это я… мое расследование… засадили в тюрьму Дерека Кеттеринга. Если бы не я, месье Карреж до сих пор тщетно пытался бы приписать его преступление графу де ла Рош. Да, мадемуазель, я не жалею о том, что сделал. Я шел по пути открытия истины, и этот путь привел меня прямо к мистеру Кеттерингу. Но закончилось ли дело этим? Полиция заявляет «да», я же не могу этого утверждать. Я, Эркюль Пуаро, не удовлетворен.
Внезапно он прервал себя.
— Скажите, мадемуазель, в последнее время вы не получали весточек от мадемуазель Ленокс?
— Всего лишь одно небольшое и сумбурное письмо. Мне кажется, она была недовольна тем, что я вернулась в Англию.
Пуаро кивнул.
— Я разговаривал с ней в день ареста месье Кеттеринга. Это был очень интересный разговор со всех точек зрения.
Он снова перевел дыхание. Катарина молчала, стараясь не нарушить его размышлений.
— Мадемуазель, — произнес он наконец. — Разрешите мне коснуться весьма деликатного вопроса. Я уверен, есть женщина, которая любит месье Кеттеринга, — поправьте меня, если я ошибаюсь, — и ради нее… да, ради нее, я готов думать, что полиция была неправа, арестовав месье Кеттеринга. Вы случайно не знаете, кто эта женщина?
После незначительной паузы Катарина ответила:
— Да… мне кажется, я знаю, кто она.
Пуаро наклонился к ней.
— Я не удовлетворен, мадемуазель. Нет, не удовлетворен. Факты, все основные факты против месье Кеттеринга. Но один факт был оставлен без внимания.