На первых порах Райта допрашивал Геринг, сменивший штатский костюм «Эссекса» на мундир капитана контрразведки. Бёмельбург по военному телефону связался с Панвицем и получил указание ни в коем случае не применять к арестованному методов физического воздействия.
— Внушите ему мысль, что мы согласны считать его военнопленным. Иначе он замкнется, как Аламо, и мы потеряем бездну времени.
— Может быть, для страховки арестовать и Маргарет Барча?
— Не стоит. Лучше покажите ее «Маленькому шефу» будто невзначай… из окна машины, что ли… Можете сказать ему, что жизнь и свобода красотки зависят от него.
— Понимаю.
Райта содержали в подвальном помещении казармы Дуан, чистом и сухом, но лишенном окон. При аресте у него отобрали пояс, галстук и некоторые мелочи, включая записную книжку, оставив сигареты, спички и даже часы. Геринг полагал, что человека умного такое отступление от правил наведет на некоторые мысли, и Бёмельбург был с ним согласен, считая, что никогда не поздно изменить обращение и перейти к обычным приемам СД. Перед началом допроса он позвонил в казино и распорядился доставить в кабинет коньяк и хорошие сигареты.
Геринг встретил Райта у двери. Поддерживая под локоть, проводил к столу и указал на кресло. Сел сам, сцепив пальцы на колене. Бёмельбург стал за его спиной под портретом фюрера.
— Коньяк? — спросил Геринг.
Райт с тоской смотрел в окно. Городской шум, накатывая волнами, врывался в комнату; осеннее мягкое солнце растекалось по крашеному паркету. Геринг, позевывая, повторил вопрос:
— Коньяк?
Бёмельбург не торопясь наполнил три рюмки. Придвинул Райту одну.
— Выпейте. Это «Мартель».
Райт отвел взгляд от окна.
— Хотите купить?
— Нет, — сказал Геринг. — Вы ведь не продаетесь, не так ли?
— А вы?
— Ну, ну, — сказал Бёмельбург. — Не грубите! Выпейте-ка лучше, и поговорим. Еще не все потеряно, сеньор Бариентос.
— Для меня — все.
— Что вы имеете в виду — жизнь или свободу?
Райт поднес к губам рюмку, отпил глоток.
— Что с Элей… с госпожой Барча?
— Она на свободе!
— Не верю!
— Хотите повидаться?
Райт махнул рукой.
— Может быть, вы и не лжете…
— Разумный подход, — сказал Бёмельбург. — С нами всегда можно договориться. Только не надо темнить.