Слезы не принесли ей облегчения. Ничего не видя, застыв в неподвижности, охватившей ее всю до самой глубины сердца, она с трудом дышала. Развалины ее любви, счастливых планов, гордости и доверия навалились на нее с беспощадной жестокостью. Она сама все погубила. В течение нескольких страшных минут устроила столь скандальную сцену, какой двор французского короля не переживал с незапамятных времен.
— Теперь я понимаю, почему ваш отец так сомневался, следует ли определять вас ко мне на службу. — В голосе королевы не было свойственных ей дружеских ноток. Он звучал жестко, и итальянский акцент слышался еще сильнее, чем обычно. Флёр, опустив глаза, стояла, устремив взгляд на виньетки дорогого восточного ковра под ногами.
Более суток прошло после скандала, прежде чем Катарина Медичи вызвала ее к себе в рабочий кабинет. Это были бесконечные часы, у Флёр имелось более чем достаточно времени, чтобы пожалеть о своем глупом поступке и разобраться во всех деталях крушения ее положения в обществе.
— Ясно ли вам, что вы вели себя непростительно? Нет никаких оправданий такому нарушению приличий и добропорядочности! Вы меня полностью скомпрометировали как принимающую гостей хозяйку!
Хотя внешне Флёр выслушивала этот выговор с полным смирением, в ней все еще не угасло внутреннее сопротивление. Почему же всю вину за случившееся возлагают только на нее? Почему королева игнорирует то обстоятельство, что Диана де Пуатье сама спровоцировала Флёр и не реагировать на это было невозможно?
Если исходить из того, что об истинной причине скандала не знал никто, кроме могущественной фаворитки и графа, оставался неоспоримым тот факт, что первой бросила перчатку вызова мадам Брезе. Выходит, от Флёр ожидали, что она безответно примет это оскорбление?
— Его Величество мой супруг отдал распоряжение заключить вас в тюрьму, — завершила королева свой строгий выговор.
— О нет! — Флёр подняла голову. Она попыталась скрыть дрожь своих рук, прижав пальцы к груди. Причем в этот момент она не столько боролась за себя, сколько думала о том, как воспримут родители ее позор, когда обо всем узнают. Ведь она, выходит, запятнала старое и честное имя рода Параду. Это она из-за мелочной тяги к мести за оскорбление невинного девичьего сердца лишила чести целую семью.
— А раньше вы не подумали о последствиях вашего поступка? — продолжала королева строгим тоном, не обращая внимания на возглас отчаяния, вырвавшийся у Флёр. — У мадам Брезе был приступ истерики, и даже Его Величество был не в состоянии ее успокоить. Над ней хлопотали все придворные врачи, пришлось трижды прибегнуть к кровопусканию. А это, как вам отлично известно, не очень-то приятная процедура. Кроме того, лейб-медик короля полагает, что застой крови, вредный для ее нервов, лучше всего устранять с помощью регулярных клизменных процедур…