Густой румянец покрыл его щеки. Он вспомнил подробности прошедшей страстной ночи. Ненасытность очаровательной возлюбленной наверняка погрузила бы в крепкий сон любого обессиленного мужчину. Она воспользовалась этим обстоятельством, чтобы опять ускользнуть без объяснений.
Утренний холод в помещении достиг его сознания, и он стал собирать свою разбросанную одежду. Возле его коротких панталон лежал тонкий белоснежный платок. Крохотный кусочек батиста, обвязанный прозрачными кружевами, восхитительное произведение венецианских ремесленников. Платок ласково обвился вокруг пальца, и Мариво поднес его к лицу. Нежный аромат летних цветов исходил от материи. Едва заметный и все же ясно различимый. Аромат Нинианы, пропитавший ее волосы и сопровождавший каждое ее движение. И это все, что от нее осталось? Неужели он круглый дурак, погнавшийся за мимолетным сновидением и ударившийся при пробуждении головой? Горький смех наполнил комнату. На сей раз ему некого было упрекать. Во всем случившемся виноват он сам.
Ниниана не смогла бы объяснить, как удалось ей найти свои покои в лабиринте дворцовых коридоров, но, обладая отличной памятью и достаточной наблюдательностью, она сумела при свете ламп и свечей обнаружить паркет, показавшийся ей знакомым. Затем поворот и каменные украшения лестницы. После этого было нетрудно проскользнуть по коридору и почувствовать себя в безопасности.
Однако надежда спрятаться оказалась иллюзорной. Жавель, маленькая камеристка, которую выбрала для Нинианы мадам де Шеврёз, подремывала в кресле перед догоравшим в камине пламенем. Она испугалась, когда внезапно вошла ее новая госпожа. Под изумленным взглядом Жавель Ниниана ясно осознала безнадежность своего положения. Растрепанные волосы, платье, без помощи камеристки застегнутое кое-как. Даже не слишком сообразительная служанка сразу поняла бы, что дама совсем недавно покинула постель мужчины. А Жавель глупостью не отличалась.
Однако она была достаточно опытной, чтобы не показать своего смущения. Извинилась за почти погасший огонь в камине, за остывшую комнату и за то, что задремала. Одновременно помогла Ниниане снять платье, подала ей ночную рубашку, расчесала волосы, приготовила постель и протянула своей явно измученной госпоже бокал вина.
Испытывая и удивление, и облегчение, Ниниана немного успокоилась, слушая болтовню служанки, в то время как мысли ее витали совсем в другом направлении. Ночь была на исходе, приближались утренние сумерки. Она должна поблагодарить всех святых, что вовремя проснулась и успела убежать. А как быть дальше? В какую немыслимую ситуацию она попала, забыв о всякой осторожности и соединясь с бароном де Мариво. Без разрешения королевы она покинула бал. Если его Высокопреосвященство появился на балу, она лишила Анну Австрийскую запланированного удовольствия продемонстрировать жертву, уведенную у него из-под носа. Но даже если ничего этого не произошло, у нее не было никаких причин на самовольное исчезновение.