— Ты несправедлива к ней!
Темперамент Нинианы снова одержал верх. Слишком долго она сдерживала себя.
— Несправедлива, ну и что? Ко мне тоже были несправедливы. Разве я жаловалась Богу и всему миру? Нельзя съесть жареного поросенка, не заколов сначала живого!
Паулина в ужасе покачала головой и попыталась что-то прочесть на лице под высокой прической из каштановых волос. Такие грубые слова не подходили девушке, которую она вырастила.
— Ты так изменилась. Что происходит?
Ниниана опустила веки, чтобы спрятать боль в своих глазах.
— Ничего, Паулина! Просто я стала взрослой.
— Мужское платье?
Слова застряли у Жавель в горле. Она с изумлением уставилась на свою новую госпожу.
Ниниана спокойно подтвердила:
— Мужское платье! Все равно что: костюм пажа, стрелка из лука, лакея — любой, который найдешь, лишь бы он мне подошел. Нужны также соответствующая обувь и шляпа или капюшон. Кстати, чтобы тебе было понятно — ни слова никому о моей просьбе. Мадам де Шеврёз в курсе дела, можешь не тратить лишних усилий и не бежать к ней с докладом!
Густо покраснев, маленькая камеристка приняла к сведению, что Ниниана вовсе не такая уж простая и добродушная фрейлина, какой казалась поначалу. По поручению герцогини Жавель приходилось шпионить за некоторыми дамами, о которых высокие господа желали знать побольше, но ни одна из них до сих пор не замечала слежки.
— Поторопись! — скомандовала Ниниана.
Ей было не до дискуссий. Когда сконфуженная камеристка покинула помещение, она села в кресло перед камином и постаралась собраться с мыслями. Как и следовало ожидать, Мари де Шеврёз сочла совершенно необходимым, чтобы Ниниана исполнила поручение брата. Ведь упомянутым посланием могло быть только то важное письмо, от которого зависела судьба Анны Австрийской.
По сравнению с нарушением супружеской верности даже тайная переписка с королем Испании, старшим братом королевы, была лишь детской шалостью. Если бы Людовик однажды самолично прочел, что королева одобрительно относится к возможности его убийства, ей грозило бы изгнание из королевского дворца, а возможно, и тюремное заключение.
Однако Ниниана не собиралась бездумно рисковать собой ради высокой покровительницы. Находиться женщине на улице Парижа за час до полуночи было недопустимо. Даже мужчине грозила в это время большая опасность. Но он хотя бы не подвергался дополнительному риску привлечь к себе внимание праздных щеголей или стать жертвой насилия со стороны преступников.
Ниниане ничего не оставалось, как опять переодеться юношей. Если ее вдруг обнаружат, она сможет сбросить маску мужчины и сочинить сказку о тайном свидании, хотя и понимала, что в такую сказку вряд ли кто поверит. Ни один нормальный кавалер не потребует от своей возлюбленной, чтобы она одна, без сопровождения, шла в ночной час по городским улицам на встречу с ним.