В этот вечер Балантайн был особенно рад видеть Карлтона, поскольку на него свалилась масса бумаг. Без помощи мисс Эллисон трудно во всем этом разобраться, да и, по правде говоря, без нее это доставляло меньше удовольствия. Генерал встал, улыбнулся, протянул руку:
— Добрый вечер, Роберт. Входи и согревайся. Здесь лучший камин в доме. Что ты предпочитаешь, виски или херес? Кажется, самое время для этого. — Он бросил взгляд на каминную доску, где стояли часы, вделанные в медный экипаж. Как он ненавидел эту позолоченную бронзу в комнате для приемов, этих толстых херувимчиков вокруг часов! Они даже не показывали правильное время.
— Нет, спасибо. Еще рано.
Балантайн посмотрел на него с удивлением. Затем вгляделся в его лицо. Под глазами Роберта образовались большие черные круги, и весь он был какой-то отрешенный и опустошенный. Огаста бы это сразу заметила.
— Ради бога, Роберт, пропусти стаканчик. Ты выглядишь так, словно тебе необходимо выпить. Что случилось?
Карлтон стоял у камина и не знал, с чего начать. Балантайн понял, что смутил его, намекнув на личные неприятности, которые Роберт все еще никак не мог изложить. Генерал и сам, в свою очередь, смутился от своей бестактности. Почему он не может быть теплее, понятливее? Он знал, как действовать в критических ситуациях, но зачастую не знал, что при этом говорить.
Между ними повисло молчание, и напряжение все росло.
Карлтон заговорил первым:
— Прошу прощения. Да, я бы выпил виски. Я немного расстроен… — Он замолчал, все еще глядя не на Балантайна, а в огонь камина. — Я тебя задерживаю? Ты должен переодеться к обеду?
— Нет-нет, у меня достаточно времени. Мы идем к Кэмпбеллам.
— О да, конечно. Мы тоже идем. Забыл.
Балантайн налил две порции виски из графина, который стоял на столике у стены, и передал Роберту. Может быть, Карлтон хотел что-то обсудить? Не из-за этого ли он пришел?
— Что-то стряслось? — спросил он.
— Снова заходил этот полицейский, Питт.
Балантайн открыл было рот, чтобы спросить, не расстроились ли слуги, но понял, что подобные домашние неурядицы вряд ли вызвали бы такие страдания. Он продолжал молчать, ожидая, что Карлтон сам найдет нужные слова, чтобы выразить все, что у него на душе.
Прошло еще несколько минут, и это молчание потребовало огромной выдержки.
— Мне кажется, они подозревают Ефимию, — наконец-то промолвил Карлтон.
Балантайн был оглушен. Он даже не знал, что сказать. Как они могли заподозрить Ефимию Карлтон? Абсурд какой-то. Он, должно быть, неверно понял ситуацию. У него мелькнула мысль, что это выгодно Реджи. И тот об этом знает, поэтому так нервничал. Но тут Брэндон вдруг вспомнил, что Реджи просил его пойти к Карлтону, чтобы тот помог прикрыть расследование. Нелепость какая-то.