В ЦУП вошла стюардесса и, метнув взгляд безграничной надежды в сторону Ника Крашпи, улыбнувшись ему, доложила командиру о том, что все пассажиры проснулись после анабиоза и самочувствие у всех нормальное. Что до Ника,он эту улыбку и этот взгляд отметил, подумал: "Как же ее зовут?...Вспомнил, Катрин. Ее зовут Катрин". Впереди было три месяца пути; сначала долгий путь в пределах родной солнечной системы, затем скачок в гиперпространство, и, наконец, период торможения. Через три месяца "Леонардо да Винчи" должен был достичь планеты Антарекс. Вряд ли кто на Антраксе слышал что о далеком Хароне, вряд ли кто на "Леонардо да Винчи" думал, что может оказаться на Хароне.
* * * - Вы позволите нарушить ваше уединение? - услышал Алэн над ухом мягкий женский голос; ответил, не поворачивая головы: - Пожалуйста. - Что если мы включим TV? - подсевшая к нему жгучая, с зелеными глазами, брюнетка, вульгарно накрашенная, в коже-костюме с миниатюрной фигуркой, не дожидаясь согласия, включила висевший над столиком черный шар. И уже знакомая Лаустасу телеведущая, теперь в голографическом изображении, выдавала в эфир очередную порцию новостей. Алэн одним большим глотком допил кофе; взялся за поручни кресла, собираясь встать, как увидел внутри шара свою бывшую жену. Она стояла рядом с Ладой Корнуэл, приготовившись отвечать на ее вопросы. "Сегодня утром на Земле совершено еще одно чудовищное по своему цинизму преступление. Похищен ребенок. Малышу всего два года, а он уже стал разменной монетой чьих-то интересов, - с каким-то вызовом говорила Корнуэл. - Здесь, в студии, со мною мать малыша. Ей безумно больно, но она нашла в себе мужество обратиться с нашей помощью к похитителям в надежде, что в них проснется хоть капля человеческого". После этого вперед вышла Саша: "Я умоляю вас, умоляю, верните Альберта, умоляю вас...". Саша плакала. Ее слезы Алэн видел впервые. Она не плакала даже в день его смерти, его похорон.
11. Мог ли, должен ли был я ступить в третий раз на путь, проторенный моим воспаленным мозгом, - неведомо, наверное, и высшим силам. Я предпочел бы выбрать смерть, нежели, словно Сизиф, нести испытание вечностью, без права выйти за пределы предначертанного. Я прочел в мыслях молитву. Долгую и жалостливую. Точно впервые, огляделся вокруг. Заглянул в глаза Криса. Он смотрел на меня со знакомым неверием, непониманием, недоумением. А я видел его позеленевшее лицо, ощущал смрад, исходящий от его мертвого тела. Но говорил с ним, с живым: - У нас очень мало времени, Крис. Надо объявить чрезвычайный сбор, немедля. - К чему такая срочность? Ты в самом деле здоров? - спрашивал он, тогда как во взгляде его было только участие. У меня не было выбора. Прежде всего я должен был убедить его, командира ZZ-II, в том, во что сам... Во что сам едва верил. И все-таки я отважился произнести это вслух. Я заговорил, погасив пылавшее во мне волнение, чеканя каждую фразу, в упор глядя на Криса: "Пожалуйста, отнесись к моим словам всерьез. Я думаю, что ZZ-II оказался внутри аномальной зоны, где время идет по кругу. Не знаю, в какой мере это повлияет на всех, затронет каждого, я же пока не в силах вырваться из его круговорота. Дважды после аварийной посадки ZZ-II я приходил в себя среди его обломков. Дважды шел бесконечной пустыней, достигал скал и находил мертвый город. Когда все обрывалось, я начинал следующий круг в этом кресле с твоих слов: "Алэн, что с тобой?!" И все-таки я заметил: мой круг сужается". Казалось, Крис не поверил мне. Он сказал, что последние две минуты я находился в неком полузабытье и что галлюцинации после анабиоза нередки. Он был сух, и словно отчитывал меня, а потом объявил, что позовет врача...