Люди остаются людьми (Пиляр) - страница 66
Он невысокий, большеголовый, смуглый. У него тонкий голос. Он прячет в нагрудный карман блокнот, из другого — вынимает трубку. Закуривает.
— Скажи мне, кудесник, любимец богов, — нараспев произносит Зимодра.
— Слушаю вас, — серьезно отвечает Типот.
— Что с нами будет? — спрашивает Зимодра. — Как твоя писательская интуиция?
— Мы превратимся в дым. — Типот выпускает изо рта сизый ядовитый клубочек.
— А вообще?
— А вообще в основном все будет, как и было. Люди будут рождаться, учиться, делать разные глупости, совершать подвиги и открытия, умирать. А потом все сначала… А по-твоему, как?
Зимодра тонко улыбается.
— После войны все будет по-другому. Умирать никто не будет.
— Живые и теперь не умирают.
— Вот именно. Молодец, старина!.. Сколько мы с тобой уже знакомы?
— Год и два месяца, старик…
Проходит еще неделя. Положение не меняется. Проходит месяц. Нас здесь уже около ста человек.
Стоит золотая осень. Светятся погожие дни. Легкий ветерок заносит к нам клейкую прозрачную паутину, а однажды я нахожу во дворе прилетевшие из-за колючки два багряных листка. Я часами простаиваю на улице, наблюдая за тяжелыми составами, которые с грохотом катятся на восток — всё на восток… Мы ждем.
В середине октября как-то сразу настает осень. Резко холодает, дождит, быстро смеркается. Немцы будто забыли о нас. Правда, иногда нас выводят на работу. Под большой охраной мы ремонтируем дороги вокруг лагеря.
Я все лучше узнаю товарищей. Зимодра, Типот, Худяков, Виктор, Ираклий — это настоящие. И большинство пленных комиссаров и политруков настоящие люди. Большинство, но не все…
С наступлением сумерек и до отбоя у нас теперь часто устраиваются вечера устных рассказов. Старший политрук Костюшин очень интересно описывает технологию производства шоколадных конфет: он по гражданской специальности кондитер, работник прославленного «Моссельпрома».
Типот, посасывая пустую трубку, повествует о жизни великих писателей.
Зимодра с увлечением рассказывает, как ведется промысел в наших полярных морях.
— А я вам вот о чем поведаю, братцы, — объявляет раз Борода. — Беспартийных среди нас нет, так что, надеюсь, никаких тайн я не разглашу…
Смакуя подробности, он вспоминает о том, как брал взятки у председателя передового колхоза, как пьянствовал вместе с прокурором и гулял с районными активистками.
— Ну, было же так, правда? Чего греха таить! — с ухмылкой произносит он.
Кое-кто похихикивает.
— Мы люди свои, товарищи, можно сказать. Верно?
— Серый волк — тебе товарищ, в Брянском лесу, — резко отвечает из темноты Зимодра.
— Это кто такой? Кто? — обеспокоенно спрашивает Борода.