Волки и всадники, словно два ряда каменных изваянии, смотрели, не отрываясь, на мертвеца и раненого.
Он постоял над трупом верного единорога, опустился на колени и поцеловал мертвого друга в окровавленную морду. Затем встал и, слизывая с губ кровь, подошел к Рыцарю Трех Забрал.
Драгоценные капли живой воды вытекли без остатка. Страшные раны мгновенно затянулись. Рыцарь поднялся во весь свой исполинский рост. Барон Хофф стоял перед ним, опираясь на меч и едва держась на ногах.
- Твоя взяла, - сказал Рыцарь. - Иди через мои владения. Я задержу Змееволосую - силой, уговорами или колдовством. Но ты напрасно идешь туда. Там нет того, что ты ищешь.
Барон покачал головой.
- Увидим.
Рыцарь набрал в легкие воздуха, поднял рог, - и всадники, услыхав переливчатую трель, уступили волкам дорогу.
- Торопись, - сказал Рыцарь на прощанье. - Боюсь, нам не выстоять долго.
Почему барон Хофф, проведший жизнь в сражениях и походах, бежал от Змееволосой? Он не верил, что она способна убить его силой своего взора. Он был вожаком стаи, готовой по его приказу разорвать на куски любую тварь, будь у нее на голове хоть змеи, хоть гнездо птеродактилей. Причина крылась не в страхе. В жизни порой наступает день, когда тебе становится невыносимо тошно от пролитой и выпитой крови, от свирепых и бессмысленных драк. Для барона этот день совпал с днем натиска Змееволосой.
Ходили слухи, что где-то в дебрях заболоченной пустыни лежит осколок прошлого. Крошечный, чудом уцелевший уголок минувшей цивилизации. Туда, в самую глушь болот, барон Хофф повел своих волков, толком не представляя, что собирается найти.
Несколько дней они брели по топким мхам и непролазной грязи и не сбились с пути только потому, что не выбирали его. Плутали, вязли в трясине, умирали с голоду. Наконец случилось небывалое: тучи на горизонте раздвинулись, вспыхнуло закатное солнце.
Барон Хофф в изумлении глядел на багряный диск, на протоку черной воды, окаймлявшую болото, на бурый обрыв подмытого на излучине берега. На берегу, окунув зеленые косы в воду, покачивались плакучие ивы.
Он обернулся и посмотрел на болото. Вдали, в сумерках, темнел островок, на котором два-три часа назад они отдыхали, набираясь сил. Он взглянул на своих вервольфов, стоявших по брюхо во мху с мутными от изнеможения глазами, и сказал, с трудом ворочая языком, онемевшим от долгого молчания:
- Возвращайтесь на остров и ждите. Если не вернусь до утра, уходите. Не пытайтесь меня искать, не мстите. Ждите, малыши, я вернусь за вами.
Он переправился через узкую протоку и вскарабкался на влажный обрыв.