Тонкие ноздри Аннабели раздулись и побелели от гнева:
– Это что же… ты… ты, тварь, вылезшая невесть из какой пучины… думаешь, что я когда-нибудь позволю?
Магр Чужак выбросил вперед руку, и его длинные пальцы сомкнулись на запястье девушки. Она захлебнулась от боли. Ей показалось, что затрещала лучевая кость.
Кемметери произнес тихо и очень внятно:
– Ты когда-нибудь видела тварей из пучины? Я не советую тебе говорить о них здесь, на палубе «Летучего». По твоим глазам вижу, что если бы ты сейчас вырвалась, то наверняка попыталась бы прыгнуть за борт. Очень гордо и очень глупо. Так я скажу тебе, чтоб ты даже и не пыталась. Тем более что если ты мечтаешь о мести, о моей смерти, о том, чтобы уничтожить меня, – для тебя еще не все потеряно. Твои друзья бросятся в погоню. Они попытаются спасти тебя. Я знаю.
Он медленно разжал пальцы. Аннабель, ошеломленная, бледная, растирала побелевшую на месте захвата кожу. Она ждала, что он скажет дальше. Магр Чужак не стал долго испытывать ее терпение:
– Твои друзья уже получили письмо о помощи, написанное твоей рукой. О, действительно, писала ты, Аннабель, просто ты не помнишь об этом. Я позаботился о том, чтобы оно попало в нужные руки. – Он сощурил глаза и добавил: – Конечно, не сам лично, у меня есть помощники. Везде. В море, в воздухе, здесь, на палубе. Везде! Даже на мачтах и снастях этого замечательного корабля, который доставит нас в Кеммет. Страну, которую вы худосочно и оскорбительно именуете Черной Токопильей…
– Зачем тебе это нужно, Магр Чужак? Я о письме…
Он передернул широкими плечами:
– Вам, людям с пыльной равнины, сложно понять мои мотивы. Ступай в каюту, Аннабель. Тебе нужно перекусить.
– Я не хочу…
– Чушь. Но даже если ты действительно намерена отказываться от пищи – все равно уходи с палубы. Погода переменяется. Нужно убрать паруса. К нам идет шторм…
И, не дожидаясь, пока она исполнит его приказ, Магр Чужак повернулся к ней спиной и высоко поднял обе руки, уже свободные от повязок. И Аннабель, замирая, снова увидела на его предплечьях стигматы ордена Рамоникейя: серебристые ленты, заканчивающиеся головой твари с темно-красными глазами и золотыми, как серп молодой луны, зрачками.
Но это было не все, отчего ей суждено было похолодеть.
Она увидела, как на снастях бегучего такелажа зашевелился какой-то невзрачный серый налет, пушистый, похожий на плесень. Ближний к Аннабели бык-гордень сначала выправился, изогнувшись змеей, а потом вдруг натянулся без видимого воздействия на него. И – сам – пошел, пошел, подтягивая нижний край паруса к рее! Только взъерошился облепивший снасть серый пух…