Темнело на глазах. Мастер Хэм хладнокровно извлек из-под плаща фонарь и зажег. Он выжидательно посмотрел на вора Буббу:
– Ну? Что делать дальше? Ведь должна быть последовательность действий, как при открытии тайника.
– Нужно трижды обойти дерево против хода солнца, – сказал Бубба. – Все.
Не дожидаясь, пока его спутники выстроятся за его спиной, мастер Хэм решительно шагнул к древнему стволу.
Через четверть часа все трое стояли у древней серой стены, у тяжелых кованых ворот, на которые наползали зеленые волны плюща.
– Что-то заперто. Нас не ждут, даже невежливо как-то, – по извечной брешаковской привычке попытался сострить Ялинек.
– Куда хуже, если нас ждут, – тотчас отозвался мастер Хэм, освещая тусклый металл ворот и выщербленные камни, из которых была сложена стена.
У несчастного Буббы подогнулись ноги. Он сел на маленький лысый бугорок, облепленный чахлой травкой, и взялся за голову. Его лицо выражало отчаяние.
– Я не пойду, – пробормотал он. – Не пойду, отдайте мне деньги, и я вернусь в Угурт! Вы обещали…
– Ты никуда не пойдешь, – сказал мастер Хэм. – Если не хочешь идти с нами к башне, останешься здесь, у стены. Подождешь, пока мы вернемся… – понизив голос, добавил он. – Даже если придется ждать целую вечность.
Бубба заскрежетал зубами, но бывший лорд-протектор королевского Охранного корпуса остался непреклонен.
Аллея рододендронов и акаций – та самая, с высоким старинным фонтаном – встретила их звенящей тишиной. Из-за облаков показалась уже луна, залившая аллею неясным мучным светом.
Сэр Милькхэм вытащил из ножен фальгар. Вооружился длинным кинжалом Ялинек. Бубба сделал огромный глоток вайскеббо из кожаной фляги и, уняв бьющую его крупную дрожь, вытянул из рукава нож.
Донжон Малой Астуанской башни высился в полутора сотнях шагов от них. В воздухе растекались волны нестерпимой вони, и когда они вторгались в ноздри, становилось жарко и мерзко до тошноты. Но запахи отступали, и только после этого можно было определиться в пространстве и увидеть под ногами древний мостовой камень, уложенный один к одному.
Откуда-то сыпалась бурая пыль, пятнающая одежду. Основательный слой этой пыли на земле, на камнях, на растениях давал понять, что уже длительное время никто живой не посещал это место.
Они шли по одной линии, и чем дальше, тем больше это напоминало путь по узкому горному карнизу, круто обрывающемуся в пропасть.
Сходство с высокогорьем усугублялось тем, что с каждым шагом становилось все холоднее. Воздух, еще недавно удушливо-теплый и влажный, теперь был колючим и щипал кожу. К тому моменту, как троица поравнялась со старым фонтаном посередине аллеи, у Ялинека, одетого в одну легкую блузу и болтающиеся на худых ногах широкие штаны, зуб на зуб не попадал.