Жюль Верн в своем романе «Пять недель на воздушном шаре» предложил идею, которая выглядела весьма внушительной, хотя и опасной. В романе эта идея сработала прекрасно, но Фрайгейт знал, что реальность нередко отказывается делать дипломатические реверансы перед художественной литературой.
Шар был изготовлен, и экипаж проделал на нем двенадцать испытательных полетов. Они, ко всеобщему удивлению, и особенно к удивлению Фрайгейта, выявили лишь ряд сравнительно незначительных недоделок. Правда, все тренировочные полеты проходили на небольшой высоте, ибо аэростат должен был держаться ниже уровня горных вершин, окаймляющих долину. Подняться выше значило подвергнуть себя опасности быть унесенными слишком далеко от Новой Богемии и потерять всякую надежду на возвращение туда; к окончательному же старту они еще не были готовы.
Экипажу предстояло провести еще одно важное испытание оборудования, но его можно было осуществить лишь во время первого подъема в стратосферу, который по необходимости должен был совпасть с отлетом в дальний путь.
Доктор Фергюссон — герой романа Верна — сконструировал шар, в основу конструкции которого был положен тот принцип, что водород при нагревании расширяется. Правда, этот принцип был опробован еще в 1785-м и 1810 годах, причем оба раза с самыми катастрофическими последствиями. Фантастический нагреватель Верна был гораздо лучше обоснован с научных позиций, отличался большей мощностью и эффективностью, нежели те, что использовались в действительности. Все эти преимущества, естественно, существовали только на страницах романа. У Фрайгейта технология, разумеется, была еще выше, чем у Верна, и он ввел ряд модификаций, во многом менявших всю техническую систему. Когда строительство шара было завершено, Фрайгейт с полным основанием заявил, что это первое в мире практическое воплощение идеи Верна. Они стали творцами истории воздухоплавания.
Фриско ядовито возразил, что никто не спешил воспользоваться идеей Верна потому, что подобных психов просто не нашлось. И хотя Фрайгейт в душе был с ним совершенно согласен, но вслух это признавать не спешил. Все равно это был единственный тип аэростата, который мог пролететь огромные расстояния в намеченном ими направлении. Так что Фрайгейт отнюдь не собирался идти на попятный. Слишком часто в обоих мирах он что-то начинал, а потом бросал не окончив. Даже если эта штуковина убьет его, он все равно пойдет избранным путем до самого конца.
Правда, убить она может не только его, но и других, и эта мысль несколько беспокоила Фрайгейта. Впрочем, о грядущих опасностях всем им было известно. А лететь их никто не заставлял.