«Неужели на стороне матери сам Господь?» — мелькнуло у него в голове.
Под действием обезболивающего взгляд Тэда стал мутным.
— Ханна, оставь мальчика, — надтреснутым голосом простонал он.
Но Ханна не слышала ничего, кроме звука собственного голоса, как будто она читала Писание. Она продолжала давить.
— Проси Его! — требовала она.
— Пожалуйста, Господи… прости меня, — наконец прошептал Зейн, чувствуя, как ногти матери через рубашку впиваются в кожу. Неожиданно она убрала руку. В эту секунду Зейн ее ненавидел. Потом он ощутил ненависть к самому себе — за то, что в его душе могло родиться такое страшное чувство к собственной матери. Свинцовым покрывалом легло ему на плечи чувство вины.
— Зейн! — не выдержал Тэд. — Отведи меня в постель.
— Конечно, папа. — Ему показалось, что от сдерживаемой злости, обиды, негодования мускулы налились небывалой силой. Зейн наклонился к отцу, подсунул ему одну руку под колени, другую — под спину и без труда поднял его.
— Это совсем не обязательно, сынок… Я могу идти.
— Побереги силы, папа, — ответил Зейн, потом повернулся к матери. На этот раз в его глазах светилась уверенность в своих силах. — У меня хватит сил на вас обоих, — произнес он, обращаясь главным образом к ней.
Подбородок Ханны подался вперед, губы раскрылись, но она ничего не ответила. Она просто смотрела, как Зейн вынес Тэда из гостиной в спальню. Потом, опустив глаза, взглянула на кушетку и увидела письмо Лили.
Ханна нахмурилась. До сих пор ей удавалось перехватывать все письма Лили к Зейну. Прочитав, она складывала их в пачку и прятала в платяной шкаф. Лили совсем не подходила для ее сына. Во-первых, из-за своих еретических воззрений, но самое главное — Ханна чувствовала, что Лили старается отнять у нее Зейна.
Ханна задумалась над тем, как легко Зейн управлялся с отцом. Пожалуй, сегодня она зашла слишком далеко.
Когда Зейн проснулся на следующее утро, оказалось, что отцу стало еще хуже, гораздо хуже. Но несмотря на боль, Тэд спорил с Ханной.
— Ханна, я не поеду.
— Это не больница. Это совсем другое.
— Это надувательство.
— Он христианский целитель. Он может спасти тебя. Я уверена, что может.
— Я же еще три месяца назад сказал тебе, что не поеду к этому шарлатану. Ему нужны наши деньги, а они отложены для Зейна, на образование. Я не притронусь к ним. Это деньги Зейна.
— Тебе с каждой минутой становится хуже. Надо ехать. Это последний шанс. Это поможет. Я верю. И ты должен верить, Тэд.
— Ханна, я ничего не должен. — Боль нахлынула с новой силой. Он застонал.
Зейн невольно подслушал разговор родителей. Каждый стон отца острой болью отдавался в его собственном теле. Он не мог вынести этого. Хотелось бежать прочь.