— Лили! — В его голосе ясно слышалась радость. Он отошел от своих собеседников и направился к ней.
На мгновение Лили подумала, не был ли Зейн Макалистер лишь видением. Из тех, что, возникнув, тут же исчезают.
— Лили! Это ты?
— Зейн? — Лили произнесла его имя с восторгом и страхом. Она почувствовала, как переносится назад во времени.
На нем был безукоризненный строгий итальянский костюм, который, наверное, стоил больше тысячи долларов. Ботинки из дорогой мягкой телячьей кожи, льняная рубашка с лазуритовыми запонками. По всему было видно, что дела его идут отлично; более того, он, очевидно, полностью освободился от чувства вины, с которым когда-то впервые покинул Техас, и научился ладить с собой.
Лили не могла сдержать удивления: она не ожидала встретить его вновь, по крайней мере в Калифорнии.
— Какое удивительное совпадение! — сказала она.
Зейн подошел ближе.
— Боже мой, Лили, ты прекрасно выглядишь! Никогда бы не подумал, что твои глаза могут быть такими лиловыми, но эта пурпурная блузка… и твои глаза… — Слова легко слетали с его губ, но он явно хотел сказать большее. Потом он спросил: — Ну как ты, Лили?
— Хорошо. У меня все хорошо, — солгала она. Внезапно ей стало грустно: она вдруг подумала, что все дни, прожитые без него, были бессмысленны.
«Что за судьба такая? — подумала она. — Всю жизнь любить только одного человека. Тебе надо преодолеть это, Лили. Ты должна!»
Но на самом деле она не хотела его забывать. Ведь это ее Зейн. Ее и ничей больше. По крайней мере так ей хотелось думать.
— Что ты делаешь в Калифорнии?
— Я… У меня дела, — наконец ответила она.
— А-а. У меня тоже. — Он улыбнулся и посмотрел па нее так пристально, что ей стало не по себе.
— Господи, какая ты красивая!
— Приятно слышать, — мягко сказала она. — Ты тоже выглядишь потрясающе.
— Спасибо, — произнес он с западнотехасским акцентом, который так и не исчез за восемь лет жизни в Нью-Йорке. — Я действительно рад за тебя, Лили. Рад, что все обернулось так хорошо. Твои дела и все…
— У меня много работы.
— Надеюсь, не чересчур?
Лили понимала, что Зейн деликатно пытается выпытать что-нибудь о ее личной жизни. «Боже, — подумала она, — неужели он намекает на мои любовные дела?» — и добавила:
— Очень много.
— Зейн, — вмешался человек, который первым обратил внимание на Лили, — мне очень неприятно прерывать вашу встречу, но Мастерсон ждет. — Он улыбнулся, извиняясь: — Простите, мэм.
— Понимаю, — ответила Лили, протягивая Зейну руку. — Была очень рада встретить тебя.
— Я тоже, — ответил он, и она заметила, как нехотя он отпустил ее руку. Потом он отошел со своими партнерами.