Вздрогнув, Дорис резко обернулась, при этом чуть было не потеряв равновесия. Итан с реакцией, достойной профессионального спортсмена, отбросил в ближайший куст банку кофе и газету, которые держал в руках, и успел поймать ее на лету.
Он поставил девушку на ноги и внимательно посмотрел на нее, словно желая убедиться, что она в полном порядке. Он даже не запыхался в отличие от нее.
— Ты меня напугал, — прошептала Дорис.
Никогда в жизни она не испытывала такого острого, волнующего ощущения близости мужчины, тепла его рук, которые все еще поддерживали ее.
— Прости, — произнес он, не отрывая от нее взгляда.
Проглотив комок в горле, она выпалила скороговоркой:
— Что ты здесь делаешь? Ты же сказал, что мы поговорим, когда я вернусь!
— Я так сказал?
— Надеюсь, ты не собираешься здесь жить? — спросила Дорис, приходя в ужас от этой мысли.
Он едва заметно улыбнулся.
— Нет, я остановился в Холле.
— В Холле? — прошептала она.
Итан показал рукой на старинную усадьбу у подножия холма.
— Как, неужели ты еще не все тут разведала? — спросил он, усмехаясь.
— Нет, то есть я не заходила в эту усадьбу. И не знаю, чья она.
— Зато я знаю.
— Вот как?
— Да. И я не имею привычки одалживать молоко или сахар, — предупредил он, глядя на нее с выражением мягкой иронии.
— Не даешь в долг?
Он улыбнулся, а затем нежным и точно рассчитанным жестом медленно убрал прядь влажных волос с ее лба. Дорис задрожала.
— Я не слышала, как ты подъехал.
— Я приехал вчера вечером, а сейчас пришел сюда пешком.
— Пришел? Отсюда до деревни четыре мили!
— Восемь, если считать обратный путь.
Он, наверное, хороший спортсмен, подумала она безо всякой связи с происходящим, зачарованно глядя ему в глаза. Все еще хмурясь, Дорис стояла, не в состоянии двинуться с места. Ее сердце отчаянно колотилось. Даже в старых джинсах и рабочей рубашке этот человек умудрялся выглядеть элегантным, даже каким-то утонченным. Ей казалось, что рядом с ним у нее особенно неряшливый вид.
— Что это ты тут делаешь?
— Дрова пилю. Моника оставила указания, что нужно делать. В том числе регулярно пополнять поленницу.
— Понятно, — протянул он.
— А ты думал, такая работа мне не по силам?