— Обед почти готов, — она поставила бокал на стол, едва прикоснувшись к вину. — Пойду, проведаю, как там на кухне.
— Сьюзен, — остановил ее властный голос. — Если вы передумали, скажите сейчас. Утром мы немного потеряли контроль над собой, но теперь куда торопиться?
Увидев потрясенное выражение лица девушки, Грэгори тихо чертыхнулся и притянул Сьюзен к себе. Она тут же отстранилась, оставаясь напряженной, пока он целовал ее в лоб.
Выпустив девушку, Грэгори сделал шаг назад, позволив сохранить расстояние между ними. Но он не сердился. На самом деле лицо его было полно сочувствия. Сьюзен даже показалось, что он понял, он узнал обо всем сам… Но оказалось, это совсем не так.
Грэгори достал из кармана бархатную коробочку и протянул ее Сьюзен.
— Что это?
Крышечка откинулась, и внутри сверкнул бриллиант.
— Я подумал, после всего, что случилось с Сандрой, мне надо вернуть долг. — Он вынул бриллиант из бархатного гнездышка и взял Сьюзен за руку. — Важно отметить этот момент, потому что мне всегда казалось вершиной безвкусицы делать девушке предложение в постели. Вы согласны стать моей женой?
Сьюзен подумала, что сейчас упадет в обморок. Это было еще хуже, чем она ожидала. Долгие репетиции не предусматривали такого развития событий. В комнате воцарилась тишина.
Кольцо поблескивало в дюйме от ее пальца. Затем Грэгори подкинул его в воздухе, ловко поймал одной рукой и спрятал в карман.
— Можете не отвечать мне прямо сейчас. Но мне казалось, вы хорошо поняли мои намерения.
«Сейчас. Сейчас или никогда».
— Я не могу выйти за вас замуж.
Глаза Грэгори наполнились невыносимой болью, и Сьюзен невольно тронула его за руку.
— Жестоко, но зато честно, — отстранился он. Честно! Ах, Грэгори! Сердце Сьюзен рвалось на части. Оно словно говорило: «Я не хотела причинить вам боль, я люблю вас. Неужели вы не видите?»
— Простите, вы единственный мужчина в мире, которого я считаю… — Нет, это неверный ход. Сейчас она вынуждена быть жестокой. — Но я не могу. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Так же, как и моя мать.
Сьюзен попыталась рассмеяться, но смех замер у нее на губах: ведь глаз своих она спрятать не могла.
Грэгори тоже было не до смеха. Глаза его сузились, когда он заметил судорожный румянец на щеках девушки.
— Но вы, по крайней мере, объясните почему?
— Я же говорила вам, у меня хорошие новости. Просто чудесные. — Сьюзен понимала, что должна убедить его. Если Грэгори действительно поверит, что она такая бессердечная, то сможет гораздо легче забыть ее. — Помните, еще во Франции я рассказывала вам о скульпторе, которого повстречала во Флоренции?