Хабекер посмотрел на фотокопии.
— Tы Ты хочешь отрицать даже очевидное? — спросил Хабекер
— Я требую экспертизы!
— Ах так? Экспертизы?! Больше тебе ничего не нужно?
— Я требую экспертизы.
— Не твой почерк?
— Я требую экспертизы.
Хабекер придвинул фотокопии к себе.
— Ладно! — сказал Хабекер. — Я пошлю письмо на экспертизу! Но ты напрасно надеешься, что она поможет!
— Я требую экспертизы.
— Молчать! — взорвался Хабекер. — Экспертиза! Кому теперь нужна экспертиза? Мы знаем вещи почище этого письма! Твое предательство установлено, и мне не требуется никаких экспертиз!
— Я требую экспертизы.
— Ты замолчишь, падаль?
Хабекер выскочил из-за стола и принялся хлестать ее по щекам. Она не опускала головы, только закрыла глаза и стиснула зубы.
Задыхаясь, Хабекер оставил ее.
— Сейчас ты увидишь «экспертизу»! — пообещал он. — Подожди немного, увидишь!
Он нажал кнопку звонка.
Больше он ни о чем не спрашивал, чего-то ждал, но молчать не мог и теперь осыпал ее ругательствами. Методически. Испытывая наслаждение.
Она смотрела поверх его головы, на простенок между макушкой Хабекера и рамой портрета Гитлера. Радист из Москвы? Взятое у него письмо? Что это? Грубая уловка гестапо?
Но что же еще?!
Она твердо помнила: ничего похожего Эрвину никогда не писала. А уж назвать в письме фон Топпенау хотя бы по инициалам просто не могла! Это же недопустимо!
Значит, гестапо.
Тем более что Хабекер обмолвился насчет попытки принуждения, якобы предпринятой советской разведкой
Это ее, Штраух, хотели принуждать?! Игра следователя шита белыми нитками.
Но какую линию защиты избрать? Как отвести удар от себя и фон Топпенау. Как прикрыть, если понадобится, «Гнома», «Зигфрида» и «Веру»
Решать приходилось мгновенно.
Вот сейчас.
Сию минуту...
Она подумала: рассказать о ней мог только фон Топпенау. Но если он уж начал говорить, то сказал, наверное, все, что знал. Значит, версию о шантаже со стороны Больца применять нельзя. Не поверят. Остается одно -подтвердить показания Топпенау, взять всю вину на себя. Всю вину на себя, чтобы спасти остальных. Только бы спасти остальных!
Однако Хабекер не собирался оставлять ее в покое.
— Ты, может, рассчитываешь, что мы подделали телеграмму на твое имя? — спросил Хабекер. А! Ты на что рассчитываешь!
Ну, так ты ошибаешься! Я же не мог предъявить суду фальшивку! Фотокопии мы взяли у радиста, верно. Он попал в капкан, как кролик. И думал.
Что ты предательница. Поэтому и выложил все. Даже новый шифр, хотя держал его в голове.
И волну, на которой хотел работать.
Радист оказался поумнее тебя! Он предпочел обойтись без серьезных разговоров.